– Он – мой гость.
– Граф д’Артаньян, – вежливо приподнял шляпу лейтенант. – Мушкетер его королевского величества, с вашего позволения.
Шарль понимал, что стычки не избежать. Все заключалось в том, чтобы предугадать момент атаки. Воины барона расположились полукругом, шагах в десяти позади своего предводителя. И сами они, и тяжеловесные упитанные кони их оставались молчаливыми и неподвижными, словно привезенные откуда-то статуи, которых не спешили перетаскивать в замок.
«Чего ждать? Пора бы уже и к делу», – подумал д’Артаньян, посматривая в сторону рощи, в которой, за изломом плато, скрывались обоз и солдаты капитана Стомвеля.
– Мне показалось, барон, что вы недовольны моим пребыванием здесь? Нет? Ошибся? Тогда не слышу извинений.
Француз понимал, что прибегает к банальному мушкетерскому приему старого дуэлянта. Но что еще он мог предложить сейчас барону, который таким дичайшим образом решил заполучить себе в жены прекрасную кузину вместе с ее замком? Больше всего лейтенант опасался как раз того, что визит барона закончится ничем. Он понимал: «мирный исход немирного визита Михаэля – всего лишь отсрочка, которая рано или поздно закончится нападением на Вайнцгардт.
– Как только я войду в замок, обещаю повесить вас первым, граф. На этих вот воротах. Причем собственноручно.
Исключительно из своей прирожденной вежливости д’Артаньян оглянулся. В конце концов, он имел право видеть ту надвратную поперечину, на которой его обещают вздернуть. Правда, при этом он успел заметить то, чего до сих пор не заметил барон фон Вайнцгардт, – притаившихся по обе стороны ворот спешенных, вооруженных ружьями и пистолетами мушкетеров. Они тоже ждали. Обещание барона заинтриговало их не меньше, чем д’Артаньяна.
– Так, может, вы сделаете это сейчас же? – предложил гасконец. – Иначе наши воины решат, что мы зря теряем время.
– Слушайте, баронесса, уберите отсюда этого грязного лягушатника, – напыщенно прокряхтел барон. – Не вводите меня в грех. И пусть он не думает, что я снизойду до того, что стану драться с ним на дуэли.
– Вы правы, барон: пристрастие моих соотечественников к лягушкам общеизвестно, – мирно признал мушкетер и столь же миролюбиво извлек из ножен меч. Он владел им куда менее искусно, чем шпагой, но Кобург предупредил, что барон и его люди вооружены мечами, а посему идти на них со шпагой – все равно, что мчаться на провансальской лошадке навстречу боевому слону.
– А вам, баронесса Лили, я даю ровно два дня для того, чтобы вы убрались в свою Саксонию и навсегда забыли об этих краях, – игнорировал его приготовления барон фон Вайнцгардт. – Ровно два дня. И постарайтесь, чтобы ваше имущество поместилось на трех повозках. Я скорее разрушу этот замок, чем позволю хозяйничать в нем безродным саксонским выродкам.