Как человек, уверенный в себе и ощущающий свою силу, ротмистр держался совершенно непринужденно, поминутно поводя плечами, да так, что наплечники его панциря ревматически потрескивали, а все, о чем бы он ни говорил, позволял себе излагать, развязно посмеиваясь.
«О таких говорят: “И сражаются храбро, и гибнут с улыбкой на устах”», – подумалось Хмельницкому.
Он слишком долго пробыл в реестре, на службе у польского короля, и слишком часто оказывался в одних боевых порядках с польскими гусарами, драгунами, пехотинцами, чтобы утратить ту святость военного побратимства, которая еще недавно роднила его со всем этим славянским воинством.
– Правильно, ротмистр, мы виделись во дворце графини д\'Оранж, – мечтательно повертел головой полковник, садясь за стол напротив ротмистра и жестом останавливая Савура и Ганжу, решивших, что их присутствие придаст переговорам больше официальности и авторитетности. – Француженку вашу тоже помню. Что же вы не удержали ее, не женились?
– Если вы – о графине де Ляфер, то между нами встал князь Гяур.
– Серьезный соперник. Достойный.
– Вполне достойный того, чтобы вызвать его на дуэль. И если я не сделал этого, то лишь из уважения к его храбрости и к чувствам самой графини.
– …Которая и не скрывала своего выбора, – уточнил гетман. – С князем Одар-Гяуром мы довольно близко познакомились во время вояжа во Францию. Господи, да ведь и графиня де Ляфер там была. Они еще и свадьбу вроде бы затеяли.
– Хотите сказать, что князь Гяур женился на графине де Ляфер? – сникшим голосом поинтересовался Радзиевский, но тут же овладел собой и вполне искренне рассмеялся.
– Венчания, в общем-то, не состоялось. Но в авантюру помолвки они умудрились втянуть весь королевский двор, включая Анну Австрийскую и малолетнего Людовика XIV. Не говоря уже о принце де Конде, кардинале Мазарини и прочих великих людях Франции. Уверен, что и Владислава IV это тоже каким-то образом коснулось.
– Если уж графиня затевает какую-то авантюру, в нее обязательно будут втянуты как минимум три королевских двора, четыре армии и два рыцарских ордена, – вновь рассмеялся Радзиевский. Ему не о чем было жалеть в своем прошлом. Он вспоминал о нем легко и беззаботно, как человек, красиво поживший. И Хмельницкий понимал его. – Не знаете, где графиня сейчас? Все еще во Франции?
– Как и Гяур, – пожал плечами гетман.
– О, нет, Гяур уже давно в Польше.
– Неужели? – насторожился Хмельницкий. – Значит, скоро увижу его русичей на острие атаки вашей конницы?
– Пока не знаю. Известно только, что он все еще находится на территории исконной Польши. Войска, которые пребывают там, перебрасывать в Украину сейм пока не разрешает. Как и трогать Каменецкий гарнизон, в который входит давно осиротевший полк Гяура.