– Карпилион!
Юный римлянин оглянулся. Наверху, на самом склоне, появился Аэций на любимом своем скакуне, Буцефале. Вслед за ним ехал Аттила, невысокий, но крепко сбитый мужчина с большой головой и невероятно широкими плечами.
– Удачной охоты, отец, – Карпилион приветственно помахал полководцу рукой.
– Надеюсь, тебе тоже повезет, сын.
Спустившись по откосу, загонщики слегка замедлили свой ход, что позволило Аэцию и Аттиле сократить отставание. Впереди был густой подлесок.
Внезапно из кустов, куда уже собирался направить коня Карпилион, вылез огромный мохнатый медведь – более крупного животного парень в жизни не видел. Горы мышц перекатывались под его косматой шкурой, маленькие красные глаза светились яростью, за разжатыми челюстями вырисовывались ужасные клыки. Дикий испуг обуял Карпилиона, внутренности его, казалось, вот-вот готовы были превратиться в воду. Задрожал от страха и его конь. Краем глаза мальчик заметил, как встала на дыбы лошадь двигавшегося по левую от него руку молодого гунна. Карпилион знал, что, столкнувшись с опасностью, конь испытывает инстинктивное желание бежать; в то же время понимал он и то, что в сложившейся ситуации это вряд ли будет лучшим выходом, поэтому, пытаясь хоть как-то успокоить своего арабского скакуна, юный римлянин ободряюще похлопал его по крупу. К удивлению его, лошадь моментально успокоилась.
– Всем оставаться на местах! – проревел мощный голос по-гуннски – кое-что из сказанного на этом языке Карпилион уже понимал. Понукая коня, Аттила мчался на помощь впавшим в панику молодым загонщикам. – Выставить копья, на них медведь не полезет!
Но совет его услышан не был. Цепь дрогнула и рассыпалась; один за другим вонзали шпоры в бока своих лошадей юные гунны, давая деру. Пара секунд – и Карпилион остался наедине с медведем. Последним унесся прочь Барсих; на его перекошенном от страха лице Карпилион успел прочитать мучительное выражение вины. К счастью для мальчика, не успел он опомниться, как рядом оказались его отец, Аттила и пожилой загонщик-гунн, державший на цепи трех охотничьих собак.
Не теряя ни секунды, старик спустил этих огромных волкоподобных животных, с обитыми шипами ошейниками, с привязи, и они налетели на пришедшего в ярость, стоявшего на задних лапах медведя. Щелкнули серпообразные когти – и первый из псов взмыл в воздух, со спиной, сломанной наподобие сухой ветки. Двух других собак это не остановило; вонзив острые зубы в бока медведя, они принялись терзать добычу. Взревев от боли и гнева, тот вновь пустил в ход свои ужасные когти, расшвыряв мучителей по сторонам. Упав на землю, один из псов жалобно завыл; из разорванного брюха красными кольцами лезли наружу кишки. Вторая собака вообще не подавала признаков жизни; череп напоминал разбитую яичную скорлупу.