Но все кончилось благополучно.
Благополучно? Подружка блондинка ждет на углу.
— Меня приняли, Уна! — отвечает Катя.
— Это ужасно! — останавливается подруга. — Что ты теперь собираешься делать? А как же наши планы? Ты боишься, — говорит она, гордо встряхивая поблескивающими на солнце кудрями.
Действительно, Катя боится. Вернее, она не совсем уверена. Она говорит, что вот в Гайенке, во время каникул…
Каникулы. Вот они и наступили!
Гайенка — это название городка, окруженного шумавскими лесами.
Круг воспоминаний замкнулся. Катя завертелась под своим синим пальто, прислушиваясь к стуку колес.
— Видишь, Еничек, сестренка уже проснулась, — с умилением заговорила пани, как будто бы речь шла о грудном младенце. Поэтому Катя строго посмотрела не нее, как взрослая.
— Енда, где мы едем? — спросила она свысока и едва качнула головой в знак приветствия, как герцогиня в фильме.
— Здравствуй, Катюшка! — сказала пани. — Ты меня, конечно, не знаешь. А я-то тебя знаю и сколько всего о тебе слышала!
Катя посмотрела на Енду. Ее взгляд имел силу смертоносных лучей, только они на него не подействовали. Полная пани не замечала их немой игры и продолжала говорить о том, что она знает всех — ее, Енду, маму, папу, «правда не лично, а по рассказам, девочка, по рассказам».
Там, у Шумавских гор, все люди знают друг друга. И даже те, которые живут совсем далеко, знают доктора Филиппа Янду. Это Катин дедушка. Старого Янду, потому что есть еще молодой доктор — это Катин отец. Он тоже Филипп и тоже Янда. Старый доктор сам из Гайенки и лечит всех, кто живет в Пасках, в Старом Доле, в Пержее, в Едловой. Именно оттуда была эта пани и именно…
Пожалуй, хватит — паровоз испуганно засвистел, вагоны заскрипели и остановились.
— Старый Дол! Выходите! Старый Дол! — выкрикивал проводник, и Катя с Ендой поспешили вместе со всеми.
Из окна паровоза высовывался машинист и, казалось, размышлял, хватит ли сил его машине взобраться в гору до Едловой. Проводники с шумом захлопывали двери вагонов, семафор показывал, что путь открыт. Из окна высунулось приветливое лицо попутчицы. Она кричала:
— Не забудь, Енда! Дом лесника в Едловой. Фамилия наша — Лоудовы. Нас осталось только двое. Одного из нас обязательно застанешь, только приезжай скорее!
Кате некогда было слушать, о чем они договаривались. Она считала:
— Один чемодан, один рюкзак, портфель, два пальто, один мальчик. Слава богу! Кажется, ничего не забыли!
Поезд постепенно удалялся. Казалось, что в горы он тащился нехотя. У склада звякали молочные бидоны. Высоко в небе бился бумажный змей. Воздух был наполнен ароматом леса.