— Лодка, лодка! — повторял он с отчаянием, тяжело дыша. — Водоворот изломает лодку!
Катя снова с силой оттолкнулась от камня. Чьи-то руки в это время подхватили Енду. Катя поплыла по течению. Лодка, перевернутая вверх дном, опускалась все глубже в воду.
Вода здесь была спокойная, темно-синяя, блестящая. Катя вдруг почувствовала нечеловеческую усталость. Она подплыла к лодке и изо всех сил стала толкать ее к берегу. Ничего не получалось. Лодка была слишком тяжелая и с каждой минутой погружалась все глубже. «Я должна ее перевернуть!» — подумала Катя и попыталась приподнять один бок. Что-то тяжелое, твердое ударило ее. Рот и глаза заливала темная вода. Катя почувствовала, что тонет. Но минутная слабость тут же прошла, и Катя нашла в себе силы для энергичного броска. Она крепко схватилась за лодку и почувствовала, что уже не она толкает лодку, а ее самое кто-то подталкивает. Это был Станда.
— Я сама умею плавать, — сказала Катя и тоже попыталась улыбнуться.
И она доплыла, а вернее, добралась до берега, держась за лодку, которую толкали Станда, Зденек и Ольга. На отмели силы окончательно оставили ее, и ей очень захотелось спать.
Ребята вытащили ее на берег, уложили, и Катя вдруг осознала, что какую-нибудь минуту назад она спасла Енду. Ее охватила радость. Она провела рукой по лицу… на губах была теплая кровь. Потом возникло ощущение, будто она взлетела на качелях и тут же упала на большую глубину.
— Простите, — сказала она с виноватой улыбкой, — кажется, я теряю сознание. — И закрыла глаза.
Как в полусне, она слышала голоса.
— Я… сейчас же слетаю за доктором! — Это был голос Зденека.
Станда задерживал его каким-то ученым рассуждением, смысл которого ускользал от Кати.
— Ай! Что это с ней? — раздался голос Енды.
— Ничего, — успокаивала его Ольга. — Ничего такого!
— Маленькая ранка над бровью, а крови порядочно!
Станда, видимо, всем командовал.
— А на щеке? — спрашивал Енда.
Катя зашевелилась. Она тщетно пыталась раскрыть глаза. Она не предполагала, что у нее на лице будут царапины.
— Ободрано… Это заживет. Нарастет новая кожа!
Станда, видимо, оставался на высоте положения.
— А синяк останется? — По голосу было слышно, что Енда приободрился. — Потом она будет беситься: «Синяк, синяк!» А веснушки тоже нарастут с новой кожей?
Его попросили:
— Будь так добр, помолчи.
Енда, как видно, совсем уже пришел в себя. От пережитого испуга и волнений осталось одно воспоминание.
— Знаете, что я сигналил под водой? — спросил он горделиво. — Три точки, три тире, три точки!
— Не ври, Енда, — сказала Катя и села.