- Поттер, ты сначала думай, а потом говори. Целоваться в течение пяти минут, не забывай! Я не соглашусь на это даже за миллион галлеонов! Не то что бы ты был таким противным, - деликатно добавил он, покровительственно похлопав Гарри по плечу, - просто у меня другие вкусы. Они включают в себя наличие груди и тонкой талии. Прости, солнышко, - Драко весело улыбнулся.
- Ладно, а что тогда предлагаешь ты? Неужели Зубастик и Озабоченный выиграют?
- Лучше уж они, чем Снейп, верно? Не переживай так - постараемся что-нибудь придумать. А пока что я иду спать, - слизеринец потянулся и сладко зевнул. - Вот тебе копия, - он сунул в руку Гарри обрывок пергамента, - переписал для тебя, цени... Не забудь, если что - просто кинь чего-нибудь, или в воскресенье после отбоя. Ну, бывай!
Малфой уже давно отбыл, а Гарри все еще стоял на вершине башни, вглядываясь в звездное небо. Он думал о последних двух пунктах - что же это за таинственное «Л»? И что придумали близнецы - в том, что это именно они были «какими-то Уизли», Гарри почти не сомневался. Коварство их не знало границ, и мальчик с ужасом перебирал в голове варианты возможных «шуток», пока не почувствовал, что совсем замерз. С тяжелым вздохом он запахнулся в мантию-невидимку и устало потащился вниз.
Глава 10. Самое главное чувство в мире
Октябрь перевалил за середину, устлав землю сплошным ковром из красно-желтых листьев. Дни делались все короче, и тренировки по квиддичу - тоже; даже Гарри не смог бы поймать снитч в стремительно надвигающихся сумерках. Золотой Мальчик каждый раз возвращался в раздевалку со смешанным чувством облегчения и сожаления: с одной стороны, летать стало не слишком приятно, с другой - квиддич был единственным занятием, во время которого Гарри мог хоть немного расслабиться и выкинуть из головы дурацкое пари, которое, казалось, преследовало парня повсюду. После препарирования содержимого злополучных Блейзовых сокровенных писулек практически любой ученик Хогвартса (а также некоторые учителя) вызывали у Гарри или отвращение, или ужас; Снейп вообще вел себя возмутительно - вместо того, чтобы, как водится, издеваться над гриффиндорцем на уроках и снимать баллы, профессор при виде Гарри начинал явственно давиться смехом; остальные тоже были хороши - на них с Малфоем только что пальцем не показывали, и, куда бы они не пошли (раздельно, раздельно, конечно!), всюду их преследовал гул возбужденных голосов, активно обсуждающих, когда, где и как ЭТО произойдет; а в довершение всех бед Гермиона всё еще не разговаривала с Гарри, в результате чего оценки гриффиндорца, и до того достаточно низкие, стали стремительно приближаться к нулю. Единственным уроком, на котором это никак не отражалось, было зельеварение: во-первых, Слагхорн физически был не способен поставить низкий балл «милому сыну Лили», во-вторых, очень даже помогал учебник Принца-Полукровки (например, на нем было чрезвычайно удобно резать стрекозиные крылышки...)