Во сне он только что принял душ; кожа была влажной, пластиковая голубая занавеска покрылась мелкими каплями брызг и сконденсировавшегося пара.
Нужно было выходить в темный холодный коридор, но Драко стоял и прислушивался, не торопясь покидать безопасную, ярко освещенную комнату. Там, в коридоре, его кто-то ждал. Ждал, карауля долго, терпеливо, неусыпно.
Дурацкий сон; ну, кто может ждать его за дверью ванной?
И все же Драко просыпался каждый раз в холодной испарине, ворочался в неуютной постели, беспокоя спящего рядом чуткого аврора.
- Может быть, обратиться к сновидцам? - нерешительно предложил Гарри.
Порой Драко жалел, что связался с аврором. Слишком уж хорошо тот докапывается до истины, хотя нельзя не признать, что в этом они друг друга стоят. В дипкорпусе тоже учили распознавать ложь.
И врать - умело, виртуозно, а при случае и нагло в глаза, с выражением: «Ну, вру, вру, а вы попробуйте доказать».
Драко улегся назад, устало закрыв глаза:
- У меня все в порядке, Гарри. Ты слишком много работал с подозреваемыми. Профдеформация, да?
- Смотря у кого, - глухо сказал Поттер, обидевшись на невинную подколку.
Заснул он раньше, чем Драко, и видел какие-то свои, аврорские сны: ругался с кем-то громко, и голос у него был жестокий, грубый. Один раз он даже скрипнул зубами, сказав отчетливо: «С-снейп».
* * *
Бывший профессор зельеварения, бывший шпион и Упивающийся смертью Северус Снейп жил в пригороде Лондона.
Гарри с удивлением глядел на пасторальный маленький домик, пристроившийся в конце тихой улочки; беленький, чистенький, со всех сторон окруженный оранжереями с цветами и грядками. Вот, мать твою, домики у Упивающихся смертью на старости лет...
«Заслуженный шпион на пенсии, выращивающий герань», картина маслом.
В сердце шевельнулась иррациональная обида. Убийца Альбуса Дамблдора не имел права так жить. Он должен был обитать в трущобах, а по утрам рыться в помойке, чтобы добыть себе кусок хлеба на обед. Это была единственная участь, которой, по мнению Гарри, был достоин Северус Снейп.
Но мировая справедливость вкушала где-то заслуженный отдых, не торопясь явиться на Дарлинг-стрит и покарать Снейпа. Должно быть, она попивала кока-колу у подножия Статуи Свободы, заключив с Америкой долгосрочный контракт.
Оставив машину за штакетником, Гарри двинулся по любовно выложенной камнями дорожке к дому. Он не знал, хочет ли, чтобы Снейп оказался там, или его больше устроит, если на стук никто не отзовется, и тогда он с чистым сердцем развернется и уйдет.
В конце концов, что ему, больше всех надо?