Темные воды сомкнулись, и где-то там, наверху, заиграли тревожные, постоянно меняющиеся, эльфийские мелодии, неизменно завершающиеся долетающим до дна отзвуком аплодисментов.
- Гарри, пожалуйста, не храпи, - Драко толкнул его, выдирая на поверхность, Гарри на миг приподнял веки, кивнул, пробормотав невнятно: «Да-да», - и снова скользнул в теплую, гостеприимно распахнувшую объятия тьму.
Окончательно он проснулся, когда аплодисменты длились чересчур долго, не смолкая и не смолкая. Он выплыл к поверхности, ощущая, что уютная тьма сменилась сереньким полусветом, побарахтался немного на грани пробуждения и, вздохнув, открыл глаза. Кресла опустели: сидеть остались только они с Драко.
Малфой смотрел иронично, прищурив глаза, ожидая слов Гарри. Группа из десяти человек толпилась возле рояля, заслоняя Паллмери; Гарри посмотрел в ту сторону, потянулся, зевнул, чувствуя, как тело охватывает мелкая дрожь: в зале к ночи похолодало, - затем встал, и Драко поднялся вместе с ним.
- Идем к камину? Аппарировать с тобой в таком состоянии я не рискну, а водить твою консервную банку не умею.
- Я в порядке, - пробормотал Гарри. - Поспал, и полегчало.
- Поспа-а-ал, - насмешливо, но не зло передразнил Малфой. - Ох, Поттер, поразительный ты клобкопух. Пошли.
Он встал и направился к выходу; Гарри последовал за ним, смущенный. В конце концов, он никогда не утверждал, что без ума от музыки, и стоило предполагать, что у них абсолютно разные пристрастия и предпочтения…
У выхода, опираясь спиной о дверной косяк, стоял странный человек, одетый совершенно вызывающе для консервативного общества британских магов; подобную аляповатую красоту Гарри до сих пор видел только в одежде болгарских болельщиков.
Облегающий до неприличия черный полукамзол с серебряной шнуровкой, следующий каждому изгибу фигуры и расширяющийся только на уровне бедер, - да, собственно говоря, на уровне бедер и заканчивающийся, - наводил на мысли о том, что владельцу плевать на общественное о нем мнение. Он салонным вкусам не следует - он их создает. Две куцые фалды приподнимались при каждом движении экстравагантного господина, притягивая взор к местам, которые не принято называть вслух в приличном обществе; концентрируя внимание на мускулистых ногах, обтянутых шелковыми чулками, - тоже, кстати, черными. Остроносые черные туфли с серебряными пряжками и пальцы, унизанные перстнями, довершали облик мага - ему не хватало только широкополой шляпы и шпаги на поясе, чтобы казаться вырядившимся на маскарад «испанским грандом».
Как ни странно, этот наряд не выглядел здесь неуместным; человек чувствовал себя в нем настолько естественно, что и мысли о нелепости его одеяния у Гарри не возникло.