— О! Вы клевещете на женщин.
— Нет, Люси; но я не испытываю к таким женщинам никакой неприязни: на самом деле они так несчастны!
— Вы правы, есть женщины, которые втайне переносят такие мучения, что и не снились мужчинам; но они не из тех, кто находит утешение с любовниками.
— О да! Думаю, в этом вы разбираетесь куда лучше меня, — улыбнулся Луицци. Его слова вновь расстроили маркизу; к ней вернулись печаль и озабоченность.
Растерянный и смущенный Луицци, не зная, как продолжить разговор, зацепился за первую же мысль, что пришла ему в голову:
— Вам нездоровится? Вы ничего не едите и не пьете…
— Совсем нет, наоборот, — снова заулыбалась Люси.
И, как бы в подтверждение своих слов, она выпила шампанское из бокала, который наполнил Луицци, чтобы сделать хоть что-то. Глаза маркизы заблестели еще ярче, а голос задрожал еще сильнее.
— Да, — она горько усмехнулась, — любовник — это занятно, это скрашивает жизнь; но его нужно любить, этого любовника.
— Когда его больше не любят, его спроваживают.
— Ревнивец! Тиран, угрожающий скомпрометировать в любую минуту и по всякому поводу; самый невинный визит вызывает у него подозрения; его раздражает простой непринужденный разговор с друзьями или родственниками. Трус и лицемер, который восстанавливает против вас всю родню, лишь бы исключить того, кто внушает ему опасения… О! Это страшная пытка… Господи! Все-таки нужно с этим покончить…
С каждым словом она все больше возбуждалась, ее лицо раскраснелось; сохранивший хладнокровие Луицци заметил, как у нее застучали зубы; какое-то подобие горячки охватило ее. Но мужчины не знают жалости; Луицци как ни в чем не бывало наполнил бокалы; маркиза поднесла бокал к губам, но затем поставила его обратно, словно чего-то испугавшись.
— Люси, вы как маленький ребенок. — Облокотившись, Арман устремил на маркизу влюбленный взгляд. — Если уж женщине встретился подобный недостойный тип, то она должна немедленно избавиться от него.
— Но как?
— Если он трус, то невелика задача для того, кто возьмет эту женщину под защиту; если же он смельчак — тем лучше: можно доказать свою преданность, рискуя жизнью в поединке.
Люси с горечью усмехнулась, а затем, словно захваченная этой новой идеей, вскрикнула:
— А если он…
Она остановилась, скрипнула зубами, как бы поперхнувшись словами, которые уже завертелись на языке, и покраснела, будто охваченная приступом удушья; затем госпожа дю Валь сделала глоток шампанского, чтобы прийти в себя; Луицци осмелел, наблюдая за растущей растерянностью маркизы.
— Да кто бы он ни был, можно заставить его замолчать! — воскликнул он.