— Возможно. — Луицци не терпелось отделаться от незваного гостя.
— Простите, что побеспокоил, — поспешил тот откланяться.
И Луицци вернулся к своему письму.
Около полуночи тронулись в путь, и через четыре часа дилижанс добрался до Буа-Манде.
Луицци вышел, чтобы найти кого-нибудь, с кем он может переслать письмо госпоже де Парадез. Первый же форейтор, к которому он обратился, сказал:
— Я исполню ваше поручение, сударь, давайте мне ваше письмо, завтра утром я поведу к госпоже де Парадез почтовую карету, которая прибыла вчера вечером.
— Да? — удивился Луицци. — А кто едет в этой карете?
— Одна дама, без провожатых, странная дама, доложу я вам, я ее сразу узнал, несмотря на все ее шляпы и вуали, — эта дама раньше прислуживала на здешнем постоялом дворе.
— Кто, кто? — Изумлению Луицци не было предела. — Жаннетта?
— Гляди-ка! И вы ее знаете?
— Да, я видел ее несколько лет назад, когда проезжал через эти места. Но что ей делать у госпожи де Парадез?
— О! Не знаю, тут многое сказывают. Это старый хозяин замка пристроил ее сюда.
Пока Луицци удивлялся новой встрече, он услышал, как кондуктор говорил пассажиру:
— Черт возьми, тем хуже для господина, он, наверное, остановился в каком-нибудь деревенском доме, увидев, что нас все нет, а потом мы проехали так, что он и не заметил.
— Но нельзя же вот так бросить честного человека одного посреди дороги, — отвечал беспокойный пассажир.
— Ладно, ладно, он любит прогуливаться, так погуляет, пока не придет следующий дилижанс, — отвечал кондуктор, — а может, он сел в карету Лафита и Кайара{486}, которая обогнала нас, пока мы ремонтировали дышло. И кроме того, я опаздываю на четыре часа… Эй, поехали! Форейтор, в седло и в галоп!
Затем он обратился к другому форейтору:
— Эй, это ты вчера вел почтовую берлину, ты не видел господина?
— Да нет же, я вам уже говорил, Шарло сидел сзади и спрыгнул, когда увидел первого господина. Я потихонечку ехал дальше. Когда мы подъехали к подножию холма, я заглянул в кабачок матушки Филон, а лошадки мои шли себе шагом вперед, тут-то маленький Шарло и пробежал мимо, он догнал берлину и попросил даму, которая в ней ехала, предупредить форейтора. А потом он отправился к матушке Филон, где праздновали свадьбу, и там, наверное, провел всю ночь.
— И ты никого не видел по дороге?
— Ни души.
— К черту тогда этого пассажира! — заорал кондуктор. — В путь! Эй! Поехали! Форейтор, по коням!
Луицци, которого ничуть не беспокоило, что его могут начать расспрашивать о пропавшем господине, передал письмо и неплохое вознаграждение форейтору и поспешил сесть в дилижанс. Тронулись в путь и добрались до Тулузы без всяких приключений.