Сразу после приезда Луицци отправился в меблированные комнаты, которые пользовались довольно дурной славой, но зато их хозяйка умела хранить секреты. Получив комнату, барон написал записку и попросил позвать госпожу Перин, хозяйку дома, которая тут же явилась и, сделав реверанс, спросила:
— Что угодно господину?
— Мне нужен кто-нибудь понадежнее, чтобы передать письмо.
— У меня есть сын, он нем как камень.
— И помогите мне, пожалуйста, обзавестись другой одеждой.
Как вы помните, Луицци покинул Париж в вечернем костюме, в Фонтенбло у него хватило времени только на то, чтобы купить просторный редингот и пальто. В Орлеане он после приезда снял с себя и то и другое и, застигнутый господином де Серни врасплох, по-прежнему оставался в вечернем наряде.
В ответ на просьбу барона госпожа Перин сказала:
— За каким портным изволите послать? Если сударь никого в городе не знает, то я могу поискать кого-нибудь получше.
— Мне нужна готовая одежда{487}, я не хочу никого видеть.
— Кроме вашего нотариуса, господина Барне, как мне думается. — Госпожа Перин прочитала адрес на конверте, который вручил ей Луицци.
— Кто вам сказал, что Барне — мой нотариус?
— Никто, уверяю вас, никто! Просто обычно, когда зовут нотариуса, то зовут своего.
— А почему господин Барне не может быть просто моим другом?
— Если так, то, значит, я ошиблась. — Госпожа Перин попятилась к выходу.
— Постой, — остановил ее барон, — ты что, узнала меня?
— Я… нет, вовсе нет, — залепетала хозяйка, — я вижу, что господин барон не хочет, чтобы его узнали.
— Что? — вскричал Арман. — Старая ведьма, ты не забыла меня?
— Хм! Чего вы хотите? Господин Арман, нам никак нельзя без хорошей памяти, надо отличать постоянных гостей от залетных пташек. А кроме того, у меня ваша личность сидит в голове еще от вашего папочки. Старый барон провел здесь немало добрых ночей.
— Мой отец?
— Ну же да! Теперь вам можно об этом знать, когда он умер и вы не бросите ему в физиономию: пойду к Перин, раз вам можно, то и мне тоже! Славное было времечко! Это я привела ему Мариетту, она потом родила от него дочку, и та до сих пор не знает о своем происхождении. Вы знаете Мариетту, она ушла от меня, чтобы жить самостоятельно из-за любви к Гангерне, этому шуту, у которого произошла история с аббатом де Сейраком.
— А, да, кажется, я видел ее однажды у госпожи дю Валь.
— Точно, это аббат ее туда пристроил.
— И что с ней стало?
— Никто не знает. Говорят, что она в Париже, что она поселилась там, после того как какая-то болезнь обезобразила ее до неузнаваемости, это было три или четыре года назад.