— Какая жалость, — прозвучал за ее спиной голос, произнесший эту фразу с подчеркнутой медлительностью. Повернувшись, она услышала ее продолжение.
— Уж не ты ли та дрянная звезда второсортных фильмов?
Хизер стояла лицом к лицу с Габриэль Фонтано Моор. Хотя они не встречались прежде, она прекрасно знала, какие у них счеты. Габриэль хотела получить роль Оливии. И этот небольшой эпизод был неслучайным.
— А ты, наверное, та самая отвратительная актриса мыльных опер? отпарировала она.
— Слово «актриса» более приемлемо, — надменно изрекла Габриэль.
— Кто как считает.
— Ну, например, в этом зале все считают, что Марк Бауэр дурак, раз взял такую бездарную актрису, как ты, на роль в своем фильме. Ему это обойдется в миллионы долларов.
Хизер гордо выпрямилась.
— Ты так говоришь, потому что сама охотилась за этой ролью. И ходят слухи, что даже переспала с ним. Слова Хизер били не в бровь, а в глаз.
— Ты, маленькая сука! — рассвирепела Габриэль, поднимая руку и ударив ее по щеке.
У Хизер сузились глаза. Не заботясь о том, что скажут или подумают вокруг, она схватила ложку, лежавшую в сметане, и, зачерпнув жирную белую массу с верхом, швырнула ее прямо в грудь Габриэль с громким шлепком.
Самодовольная улыбка Габриэль мгновенно исчезла, как только она взглянула на себя.
Сметана дорожкой плыла по ее вечернему платью.
— Как ты… — пыталась она что-то сказать, — но от возмущения у нее перехватило дыхание.
Габриэль не знала — с Хизер не стоило состязаться. И никому такое не приходило в голову дважды, никогда, после того, как она разделывалась с каждым.
Без тени сомнения Хизер схватила серебряный сосуд со сметаной и бросилась вперед, сунув в него лицом Габриэль.
Габриэль закричала, утирая сметану с глаз и лица, и рванулась прочь, оставляя за собой белый след, под звуки смеха, раздававшиеся по всему залу.
— Думаю, эта пощечина ей не понравилась, — подытожила Хизер результаты дуэли с Габриэль, не обращаясь к кому-либо конкретно, слизывая следы сметаны с пальца.
* * *
Время тянулось для них блаженной вечностью.
В темноте спальни Дрю ласкал Лауру, не выпуская из нежных объятий, зная: должно произойти что-то необычное, такое, что случается очень редко.
— Ты такая красивая, — шептал он. — Тебе кто-нибудь говорил, какая ты красивая?
Лаура отрицательно покачала головой.
— Никто, кроме тебя.
Дрю провел пальцем по ее подбородку, шее и дальше, спустился на уровень груди. От его пальцев словно исходили пучки волнующей энергии.
— Ты красивая, — подтвердил он, — Лаура.
Его голос дрожал от невысказанного сомнения, словно он не был уверен в том, хотела ли она того, чего хотелось ему.