— Они что там, безмозглые?! — кричала Диана во всю мощь своих легких, уставясь недоверчиво в лицо Келли на телеэкране. — Она не может играть! Диана злобно подумала о том, что Келли считает себя достигшей высот и совершенства. Никогда не звонит и не беспокоит себя визитами. Неблагодарная маленькая сука!
Диана выключила видео и с трудом поднялась, направившись в бывшую спальню Келли.
Это все еще была комната девочки, маленькой девочки. Диана никогда не разрешала Келли что-нибудь изменить в ней. Она остановилась у открытой двери и некоторое время смотрела на стены в розовато-белых в полоску обоях, ворсистый розовый ковер и белую кровать в кружевах. На стенах висели киноафиши Эдама, а полки уставлены книгами, куклами и игрушками.
При виде пустой кровати Келли Диана пришла в ярость, почувствовав себя обманутой. Келли она больше не нужна… Так хотелось бросить все это ей в лицо!
Диана добралась до обоев и разорвала их в клочья, сорвала и смяла киноафиши Эдама. Схватив ножницы с белого плетеного стола, она стала кромсать кровать. Фарфоровые куклы упали на пол и разбились, их красивые личики хрустели под ногами… А Диана смеялась и смеялась. Заканчивая разгром, она тяжело дышала. Остановившись, она с гордостью и злорадством посмотрела на содеянное, но ей показалось, что этого мало.
Ей хотелось большего.
Ей нужно сделать, чтобы Келли было больно.
Схватив фарфоровый телефон, Диана, раскачиваясь на разодранной в клочья кровати, набирала номер телефона дочери.
* * *
Келли проснулась от телефонного звонка. Ничего не видя в темноте, она проверила время. Час тридцать. Но это не Грэхэм?
Она включила свет и взяла трубку.
— Алло?
Послышался хриплый и отрывистый голос Дианы.
— Келли, дорогая, это твоя мама. Надеюсь, что не очень помешала, раздался омерзительный смех. — Ха, послушай меня. Что я говорю? Возможно, ты в постели и, как всегда, одна в объятиях своей фланелевой рубашки. Как всегда!
Келли чуть не уронила телефон. Прошло много лет с тех пор, когда она становилась жертвой ночной ярости матери. Это часто бывало раньше. Диана приходила домой пьяная и всю свою враждебность направляла на Келли, будя ее и заставляя выполнять самые эксцентричные поручения.
Когда ей было десять, ее заставляли нырять в бассейн в три часа утра, чтобы вычистить его. А когда исполнилось двенадцать, ей нужно было убрать шестнадцать разных кладовок в доме. В следующий раз ее заставили содрать обои в гостиной и побелить потолок. А как-то принудили вынести из буфетной все банки из-под солений, до единой, которые повар опустошал в течение месяца, и вымыть их.