Вот, кстати, препятствие первое. Нужно найти ответ на вопрос — куда идти? В какую сторону? Дорога ведет на запад. Мне нужно — на север. Если идти на запад и искать какую-нибудь тропу, ведущую на север, можно настолько углубиться опять на иранскую территорию, что потом снова начнутся проблемы. Из-за чего? Да стоит только кому-нибудь увидеть меня в этой одежде, которая у иранцев считается нижней, вот тебе и проблема!
Нет! Самое лучшее — идти на север сразу же, по горам, которые, слава богу, здесь не особенно высоки. Я осмотрела внимательно, что там, в верху расщелины, в которую я забилась, и, к своей радости, обнаружила, что по ней можно, хоть и с некоторыми усилиями, взобраться наверх.
Я начала карабкаться по скале. Пока расщелина была узкой, я продвигалась довольно быстро, но вот стенки ее разошлись, и пришлось ползти по одной из стенок. Я никогда не занималась скалолазанием и просто не представляла себе, насколько это трудное и опасное занятие. Особенно так вот — без страховки, в одиночку, рискуя каждую минуту сорваться вниз и не дождаться никаких спасателей. Никто и никогда не узнает, где закончились дни экстремального психолога второй категории капитана МЧС Ольги Николаевой.
Напоминание самой себе о том, что я имею отношение к МЧС, заставило меня двинуться вперед с прежней энергией. Я выкарабкалась из расщелины на небольшую площадку и огляделась.
Передо мной расстилалась с виду ровная местность, что-то вроде плато, но вся она была изрезана небольшими трещинами, которые издалека казались еле заметными черточками… Надежда на то, что мне удастся быстро идти по этому плато, шевельнулась в моей груди, но тут же и погасла, едва я подошла к первой трещине.
Она была всего метра три шириной, но вниз уходила метров на десять. Спускаться вниз, а потом подниматься наверх было полным идиотизмом. Обходить эту трещину — еще большей глупостью, поскольку следом за первой виднелась вторая трещина, затем третья, еще и еще одна. Если я каждую буду обходить, мне придется пройти километров пятьдесят, а вперед я продвинусь всего метров на пятьсот.
Оставалось только прыгать. Я разбежалась, подбежала к краю трещины и…
И остановилась. Случайный взгляд вниз — и все мои усилия пропали даром — я испугалась.
Я посидела на краю трещины, поболтала ногами в пустоте, привыкая к ее виду, потом легла на ее край и долго смотрела вниз на дно трещины. Я уже хотела встать и попробовать еще раз ее перепрыгнуть, как вдруг заметила на дне что-то белое. Теперь мне просто необходимо было рассмотреть — что это. Не знаю зачем, может быть, лишь потому, что это оттягивало момент, когда мне вновь надо было разбегаться и заставлять себя прыгать? Но я припала снова к краю трещины и начала очень внимательно приглядываться.