— Значит, отпустили? — неуверенно пробовал узнавать поп.
— Они отпустят! — хмуро буркнул гость. — Ушел я и все… Не до меня им было…
— Конечно, конечно, — поддакнул со вздохом поп и молча исподлобья рассматривал Хмелянчука.
Попадья сидела в углу, сложив руки на животе, и время от времени вздыхала.
— Молебны служите? — спросил Хмелянчук, думая, как расшевелить молчащего хозяина.
— Служу…
— Много людей в церковь ходит?
Попадья вздохнула громче. Поп комкал бороду.
— Зима была такая, что не пройдешь. А теперь снова… распустило…
— Ну да, залило все, — согласился Хмелянчук, и разговор снова оборвался.
— И как это немцы ни одного постового у нас в деревне не оставили? — пытался начать с другого конца Хмелянчук.
— Да, да, не оставили, — как эхо отозвался поп.
Разговор не клеился. Поп барабанил пальцами по столу, гость явно тяготил его.
— А к вам, батюшка, заходит кто-нибудь?
Поп испугался:
— Как это, заходит? Кому ко мне заходить?
— Обыкновенно, как к отцу духовному.
Поп облегченно вздохнул.
— A-а, прихожане! Прихожане заходят, заходят, отчего же. Уж это как полагается, к пастырю…
— А немцы не беспокоят вас, батюшка? — рискнул спросить Хмелянчук.
Поп даже руками всплеснул.
— Немцы? Что вы? Зачем им меня беспокоить?
Взгляд попа явно избегал взгляда гостя. Хмелянчук понял, что ничего ему тут не узнать, что им тяготятся, и решил отложить разговор.
Несколько дней он просидел дома, делая кое-что по хозяйству и раздумывая, куда бы обратиться, с чего начать, с кем здесь можно разговаривать свободно. А червь беспокойства все точил и точил, сгоняя сон с глаз, — назойливый, неотступный, сверлящий. Что ж это было, что здесь собственно происходило? Ехать во Влуки или Синицы? Но как ехать, не зная, что там делается?
Таким-то образом и получилось, что первый разговор вышел у него не с кем иным, как с Мультынючихой. С того дня, как паручихины ребята высмотрели его на задах, бабы сгорали от любопытства. Наконец, Мультынючиха отправилась в разведку и на тропинке за хмелянчуковым сараем, будто невзначай, наткнулась на него самого.
— Федор… Господи Исусе, так вас отпустили?
— Что же вы и не поздороваетесь? — увернулся он от ответа.
— Слава Исусу Христу! Подумать только, что вот вы и дома… И кто бы мог ожидать…
— Во веки веков, аминь. А вы что, смерти моей, что ли, ожидали?
— И что вы, кум! Так только говорится.
Хмелянчук решил воспользоваться случаем.
— А у вас что нового?
— Э, какие у нас новости… Старые беды, да и все тут.
— Беды, говорите?
— Да как же? Весна, хлеба нет, хоть зубы на полку клади… А сеять чем будем, один бог знает, Хлеб позабирали, все до зернышка позабирали.