Когда я доложила о своих успехах Берту, он обложил меня, как собачонку, а с Катаржиной решил так: «Ты тоже поедешь в горы и хоть веревкой к ней привяжись, а ни на шаг не отпускай. Справку от врача насчет гриппа получишь, деньги туда и обратно тоже». На Рождество я заглянула к нему, получила освобождение от работы и две сотни задатка и с утра почесала в горы. Я все-таки женщина, и меня, понятное дело, так и зудило узнать, из-за кого Катаржина отправилась в это путешествие, но вытянуть из нее удалось очень мало. Она призналась только, что есть у нее кое-какие счеты с одним парнем, которого бы она охотно спровадила на тот свет, и что, очень возможно, ей понадобится моя помощь. Спать мы будем вместе, но когда она шепнет, надо будет очистить помещение. Одна теплая постель со всеми удобствами будет к моим услугам. Больше я от нее ничего не добилась. Катрин вообще не любила душевных излияний, поэтому я настроилась распутывать все эти узлы сама.
Поначалу за объект ее «счетов» я приняла Павла. По чисто психологическим мотивам: он настоящий культурист, и я предположила, что, возможно, Катрин хочет утихомирить с ним свои женские инстинкты, возбужденные встречами с иноземной шушерой.
Но на Павле пришлось сразу же поставить крест. Достаточно познакомиться с его смуглой красоткой с цыганской шевелюрой, чтобы сообразить: цепь, на которой сидит этот парень, выкована из гораздо более прочного и надежного материала, чем американский доллар. Следующим на очереди был Гонза. Тот же тип, что и Павел, только в более интеллигентном исполнении, и вообще люксовый парень. Влюблен он был в Катрин по уши, но подкатывался так простодушно и беспомощно, что так и тянуло его по головке погладить. Итак, оставался третий «кореш». На вид явный прохвост, бледная копия Берта. Глаза — как два штыка, а при нем девица, которую я могла бы представить себе училкой французского в женской гимназии или идеальной домохозяйкой, понавесившей в квартире рушничков с надписями вроде: «Кто Бога не забудет — тому добро и счастье будет». Для этих ролей она годилась, но вот стать партнершей такого мужика, как этот, да чтобы он из-за нее потащился в горы, — нет уж, извини подвинься! И не то чтобы она была мымра — физиономия у нее даже пригожая, но больше-то в ней ничего не было. Разве что килограммов восемь лишнего веса. А когда он спокойненько позволил ей нести рюкзак, а сам позаботился о Катрин, комментарии, как говорится, были уже излишни.
Едва мы устроились в избе, Катрин спросила, как мне понравился Гонза.
— Годится, — ответила я. — На него и рассчитывать?