Я — не герой, не чемпион легиона. Я знаю, как защищаться и нападать, как держать упорную оборону и не уступать. Ничего другого я не умею. Это все. Но мы — Имперские Кулаки и мы не можем просто отвергнуть традицию и приказ. Йоннад назначил меня преемником. Я сомневаюсь, что он задумывался над вероятностью того, что командование могло перейти ко мне так быстро. Но они вытащили меня живым из замерзших обломков, а шторм забрал моего наставника. Тир был прав, я не мог отказаться. Это был мой долг, и этот долг вел меня, прихрамывающего, в круг равных мне.
Я остановился в центре зала, под вращающимся дисплеем и посмотрел вверх на лица вдоль ярусов. Из теней сверкала сотня пар глаз, глядящих на меня. Я чувствовал себя глубоко почитаемым и абсолютно одиноким. Правда была в том, что я не боялся должности командующего. Йоннад был лучшим флотским командиром легиона, а я его лучшим учеником; я командовал экспедиционными флотами и завоевательными кампаниями. Со смертью Йоннада в шторме я принял его наследие. Легион обучил и подготовил меня к этой чести, но я не желал ее.
Наш флот был первым ответом примарха на предательство его брата. Пятьсот шестьдесят один корабль и триста рот покинули «Фалангу». Командующим был назначен первый капитан Сигизмунд, но примарх вернул его на Терру, и таким образом мы совершили прыжок к Исстваану под командованием Йоннада. Когда мы вошли в варп, на нас обрушился шторм и не отпускал нас. Навигаторы не могли найти луч маяка Астрономикона, и любой курс заводил нас все глубже в бурю. Мы заблудились, дрейфуя по течениям страшного моря. После, как казалось, многих недель навигаторы почувствовали брешь в штормах, единственное спокойное место. Мы поплыли к нему, а ярость шторма последовала за нами.
Флот перешел в реальность на границе звездной системы. Сила шторма в те последние мгновения была несравнима ни с чем из того, что мне выпадало пережить прежде. Поля Геллера вышли из строя, корпуса раскололись на куски и сгорели в пламени собственных реакторов. Некоторые корабли вышли невредимыми, но многие погибли, их остовы вырвались из варпа, чтобы замерзнуть в космосе. Двести боевых кораблей погибли, их останки вращались в свете забытой звезды. Они нашли меня в обломках одного из этих разрушенных остовов. Я был одним из немногих.
Погибли десять тысяч Имперских Кулаков. У меня в голове не укладывалась эта катастрофа.
Осталось триста шестьдесят три боевых корабля. Судьбы свыше двадцати тысяч моих братьев Имперских Кулаков теперь в моих руках. Такое бремя мне прежде не доводилось нести. «Я должен», — подумал я. — «Даже если это выше моих сил, я должен».