Кузьма, устроившийся с винтовкой у окна, интереса к словам Дениса Васильевича не проявлял, но время от времени косился на небрежно брошенный рядом со столом кошелёк с вышитым шёлком дворянским вензелем. Тощий, по правде сказать, кошелёчек, но всё же...
- Обратите внимание, пан Сигизмунд, на этот, извиняюсь за выражение, образец офицера так называемой "Великой армии" Наполеона Бонапарта. Грязен, небрит, голоден, завшивлен... Что ещё? Убийца мирного населения. Кузьма, ты же мирное население, не так ли?
- Так оно и есть, ваше благородие, - согласился партизан, наконец-то разобравшийся в правильном титуловании капитан-лейтенанта. - Разве кто-то не верит?
- Он, - Давыдов показал на лейтенанта, изо всех сил пытавшегося выплюнуть сделанный из его же шарфа кляп. - Сомневается мусью.
- Можно я его стукну?
- Мы его ещё не допросили.
- А после допроса? - Кузьма вытащил из-за пояса топор и ногтем опробовал остроту заточки. - Ой, а чего это с ним?
Француз замычал, дёрнулся несколько раз, и затих.
- Сомлел, - вздохнул Давыдов и укоризненным тоном произнёс. - Ты бы рожу попроще сделал, а то люди пугаются.
- Так не специально же, ваше благородие.
- И тем не менее... Вообще отвернись.
Для приведения пленника в чувство подошёл всё тот же капустный рассол, так как иных жидкостей в избе попросту не нашлось. Два кувшина, выплеснутых в лицо, и сильные похлопывания по щекам способствовали выведению лейтенанта из беспамятства. А чтобы не заорал, изобретательный пан Сигизмунд предложил надеть французу на голову обыкновенный глиняный горшок - пусть речь станет труднее разобрать, зато хорошо заглушит возможный крик.
Так и сделали. И первое, с чего начал избавленный от кляпа лейтенант, так это с предъявления претензий:
- Вы не имеете права обращаться подобным образом с офицером и дворянином!
На пана Пшемоцкого и Кузьму Петрова, не владеющих французским языком, эмоциональное высказывание впечатление не произвело, но Денис Давыдов нахмурился:
- Я не вижу перед собой дворянина.
- Но позвольте...
- Не позволю! Благородное сословие во Франции истребили во время этой вашей революции, - последнее слово Денис Васильевич произнёс с нескрываемым отвращением. - Так что учтите - законы Российской Империи чрезвычайно строги к самозванцам. Традиции...
- Мои родители успели бежать в Англию.
- Вот как? - воодушевился капитан-лейтенант. - Это же полностью меняет дело! Ну что же вы сразу не уточнили такой важный момент?
- Не успел, - прогудел из-под горшка француз. - Но как это повлияет на мою судьбу?
- Судьбу? О какой судьбе можно говорить, если по указу Его Императорского Величества любой англичанин, вступивший на русскую землю, подлежит незамедлительному повешению? Так что успокойтесь, пытки вам не грозят, а верёвка довольно милосердна и не принесёт лишних страданий. Мыла только нет, уж извините.