Человечек согласно кивнул и растворился в толпе.
— Директор магазина, — кивнул вслед ему Петров. — Свой парень…
Не успел он это сказать, как директор появился из толпы, держа в каждой руке по три кружки. Как это ему удавалось при таких коротеньких пальчиках, осталось для Кузьмича загадкой. Поставив пиво, незнакомец резко протянул руку Кузьмичу и отрывисто выкрикнул:
— Боря.
Пожимая его руку, Кузьмич почувствовал тёплый перстень.
Кузьмич и оглянуться не успел, как их оказалось пятеро. Вслед за директором появились ещё какие-то двое. Одного звали Толей. Он всё время молчал и то и дело куда-то исчезал. Время от времени стали появляться бутылки. Сперва это был директорский коньяк.
Папиросы у Кузьмича кончились, и он стал курить различные сигареты, появлявшиеся в его руках неведомо откуда.
Директор после первого полстакана коньяка стал слезлив. Он приблизился к Митьке настолько, что тому пришлось поднять повыше кружку с пивом, дабы не поставить её директору на голову. Кажется, директор поднимался на цыпочки, чтобы заглянуть Митьке в глаза.
— …Дублёнка… — говорил директор. — Купил. Джинсы-шмынсы — купил. Театр — любой, только скажи… Пудра-шмудра — пожалуйста, от Диора… И всё хорошо… Пусик, пампусик, котик-фиготик, кофе в постель… Ладно. Хорошо. Я ведь тоже устаю… У меня работа, материальная ответственность, продавцы — сволочи, хищники, так и смотрят… Это изматывает. Я хочу прийти домой и отдохнуть. Нет — в ресторан. Хорошо, ладно… Сегодня в ресторан, завтра в ресторан… Танцы, шманцы… Хорошо. Когда же ты нажрёшься?.. Как в прорву… А дома сухой корки в холодильнике нет, полы месяцами не метены. Говорю, позови человека, женщину… И этого не может. Так что же ты можешь? Но хорошо, ладно. Вдруг узнаю, что у неё уже пол года…
— Слушай, я не поп, нечего передо мной исповедоваться.
— Ну, подожди… Оказывается, у неё…
— Да пошёл бы ты со своей шлюхой…
Директор обиделся.
— …и со своим коньяком, — добавил Митька.
Директор забрал свой коньяк и протолкался к другой стойке. Толя стал поглядывать в его сторону.
Бар гудел. Дым уже не висел в воздухе слоями, как старая простокваша. Висеть ему было не в чем. Воздуха уже не было.
Маленькая женщина в галошах заворотила край передника и собирала в него бутылки. Каждый раз, когда называли её мамашей, она хихикала, отмахивалась свободной рукой и говорила, что она уже бабка.
Приходили два молодых милиционера в новенькой форме, но долго не выдержали — ушли.
Компания молодых ребят исчезла, а вместо неё появились трое в очках, один с бородкой. Они принесли с собой уже очищенную и порезанную селёдку и маленькие ржаные сухарики, обсыпанные солью. Было слышно, как приятно хрустят сухарики на зубах очкариков.