Репутация — это все, что имеется у женщины. Истинная леди защищает свою любой ценой.
«Трактат о правилах поведения истинных леди»
Бывают случаи, когда источник скандала удивляет даже нас.
«Бульварный листок». Ноябрь 1823 года
Джулиана сразу же отправилась повидаться с матерью.
Был поздний вечер — не самое подходящее время наносить визиты, — когда она, ожидая мать, стояла в приемной лондонского дома Ника и Изабель, заполненной греческими и римскими мраморными статуями, собранными во время пребывания Ника за границей.
В центре комнаты располагалась статуя Афродиты с Эросом — потрясающее изображение богини любви, держащей на руках сына, тянувшегося к чему-то за ее плечом. Все мышцы божественного младенца были напряжены, руки вытянуты, а пухлые ножки отталкивались от материнской груди — очень уж он хотел дотянуться до чего-то необычайно привлекательного, но недоступного ему. И эта статуя была прекрасным напоминанием о том, что если, даже богам порой отказано в их желаниях, то уж простым смертным просто глупо ожидать чего-то другого.
Поездка из Йоркшира была ужасной, Джулиана всю дорогу не могла ни есть, ни спать. И она постоянно думала о Саймоне, ощущая тупую ноющую боль в груди.
Разумеется, она понимала, что бегство не самый разумный поступок, однако чувствовала, что не сможет оставаться в Йоркшире и не поддаться соблазну вновь оказаться в объятиях Саймона, в его постели, в его жизни… Но, увы, она недостаточно хороша для него, так как не имела того, что он так высоко ценил, — отличной родословной, незапятнанной репутации и должного воспитания. Все, что у нее имелось для него, — это сомнительное прошлое и ее любовь.
Как это ни печально, иногда одной любви недостаточно…
Она вздохнула и провела пальцем вдоль идеально вылепленной стопы Эроса. Ох, не следовало ей находиться здесь в такой час. Да и вообще не следовало.
Однако время, проведенное в карете наедине со своими мыслями, пробудило в ней отчаянное желание проверить себя. Потому она и пришла сейчас к матери.
Она едва не сошла с ума, вспоминая последние недели и часы, проведенные с Саймоном — все их разговоры и страстные объятия.
В какой-то момент, держа ее в объятиях, он заставил ее поверить, что она, возможно, сможет остаться с ним — несмотря ни на что. Но все же она оказалась не настолько наивной, чтобы окончательно поверить в такую сказку.
Джорджиана поняла: чем скорее она уедет, тем лучше будет для них обоих. Им никогда не быть вместе, никогда она не станет для него подходящей спутницей жизни. Он навсегда останется герцогом, а она — особой сомнительного происхождения. Но все это не уменьшало ее любви к нему, как бы она того ни хотела.