Джулиана снова закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Сосредоточившись на дыхании и стараясь не думать о том, что всего несколько слов этой давно забытой, почти чужой женщины поставили под сомнение законность ее появления на свет.
Когда же она открыла глаза, то встретилась с тем взглядом, с которым как раз и не хотела встречаться.
Герцог Лейтон не смотрел на ее мать, наблюдал за ней, Джулианой. И ей не понравилось то, что она увидела в его обычно холодных и непроницаемых янтарных глазах. Она увидела в них… жалость.
Смущение и стыд охватили Джулиану, окрасили ее щеки в алый цвет. Она почувствовала: сейчас ей станет плохо. И поняла, что не сможет больше ни минуты оставаться в этой комнате. Ей следовало немедленно уйти, пока она не совершила что-нибудь… совершенно неприемлемое.
Джулиана встала, отодвинув стул и не думая о том, что леди не покидают столовую посреди трапезы. Нарушая все правила нелепого этикета этой нелепой страны, она стремительно выбежала из комнаты.
Званый обед закончился почти сразу после прибытия вдовствующей маркизы. Гости стали поспешно прощаться якобы для того, чтобы дать семейству возможность обсудить произошедшее. Но скорее всего все торопились разнести по Лондону свежие сплетни о драматическом событии сегодняшнего вечера.
Саймон же мог думать только о Джулиане — о ее лице, когда она слушала пронзительный голос своей матери; о ее огромных печальных глазах, когда эта ужасная женщина сделала свое скандальное заявление — мол, она не Фиори, а Сент-Джон. И еще он думал о том, как она покинула комнату — вышла, расправив плечи и вскинув подбородок, то есть держалась с удивительной гордостью.
Он наблюдал, как отъезжают экипажи других гостей, и вполуха слушал, как герцог и герцогиня Ривингтон обсуждают, стоит ли им задержаться или оставить семью в покое.
Когда же они забирались в свою карету, Саймон услышал, как герцогиня тихо спросила:
— Может, нам по крайней мере присмотреть за Джулианой?
— Оставь ее на сегодня, любимая, — послышался идиотский ответ Ривингтона. А затем дверца захлопнулась, и их карета укатила.
Саймон стиснул зубы. Разумеется, они должны были присмотреть за Джулианой. Кто-то должен убедиться, что девушка не собирается убежать обратно в Италию… среди ночи. Но не он, разумеется. Саймон забрался в свою карету и задумался. Экипаж тотчас тронулся с места, но через несколько минут герцог постучал в стенку кареты и велел кучеру разворачиваться и ехать обратно. Он точно знал, где найдет ее. В конюшне, разумеется. Несколько конюхов, сидящих у входа в конюшню, тут же вскочили на ноги при виде герцога Лейтона. Но он знаком дал им понять, чтобы оставались на своих местах. И тотчас же вошел. Вошел с одной единственной мыслью — найти ее.