— Мм… — пробормотал он ей в плечо. — Прекрасная мысль. Продолжай.
Она сделала глубокий вдох и прошептала:
— Так о чем мы говорили?
Он улыбнулся и легонько прикусил мочку ее уха.
— Ты называла мне причины, по которым я не должен тебе нравиться.
— Ох… — Она тихо застонала, когда он провел языком по ее ушку. — Да, верно, я назвала основные причины.
— И все равно я тебе нравлюсь, не так ли?
Он принялся покрывать поцелуями шею девушки, чувствуя, как грудь ее судорожно вздымается и опадает от прерывистого дыхания. Она долго не отвечала. Когда же пальцы его скользнули в вырез ее платья, она выпалила:
— Да, черт возьми, нравишься.
Саймон спустил платье пониже, обнажив в лунном свете ее грудь, увенчанную розовым соском.
— Тебе следует кое-что знать, — прошептал он как будто откуда-то издалека.
— Что именно?
Он лизнул заострившийся сосок, отчего тот еще больше отвердел.
— О, Саймон, ты мучаешь меня! Говори же…
— О чем?
— Ну… что мне следует знать?
Он улыбнулся этому вопросу и, заглянув ей в глаза, прошептал в ответ:
— Ты тоже мне нравишься.
Музыка — это божественные звуки. Утонченные леди превосходно играют на фортепиано.
«Трактат о правилах поведения истинных леди»
Нас заверили, что еще есть время для самой грандиозной свадьбы сезона.
«Бульварный листок». Октябрь 1823 года
Он подхватил ее на руки, повернулся и понес обратно к скамейке у фортепиано. Усадив, опустился перед ней на колени и, взяв ее лицо в ладони, страстно поцеловал.
Потом руки его снова скользнули к ее груди и обнажили ее. А она погрузила пальцы в его золотистые пряди. Разумеется, Джулиана знала, что не должна этого делать. И знала, что рискует всем. Но ей сейчас было все равно. Лишь бы он не останавливался.
Тут он крепко прижал ее к себе, и ей вдруг стало казаться, что они вот-вот сольются в единое целое.
— О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, я хочу… — Она внезапно умолкла.
— Чего ты хочешь, милая?
Милая?.. Это ласковое слово, казалось, еще больше возбудило, и на нее тотчас нахлынуло острейшее желание.
Да, она хотела его. Ужасно хотела. Но только не на короткие мгновения в этом темном уединенном месте… не на две недели, а навсегда. И хотела, чтобы он выбрал ее.
— Иди ближе. — Она раздвинула ноги, зная, что ведет себя как распутница. Зная, что если их тут застигнут, то ее репутация будет навек погублена, а он уйдет к своей будущей жене. Но ей действительно было все равно.
— Ты моя сирена, — прошептал он, проводя ладонями по ее бедрам. — Ты моя соблазнительница, моя колдунья, и я… Я не могу устоять перед тобой, как бы ни пытался. Мое самообладание грозит рассыпаться в прах.