Она вздрогнула и прошептала:
— Саймон, я не…
— Шш… — пробормотал он; и ладони его медленно заскользили по ее ногам, воспламеняя кожу даже сквозь чулки. — Я показываю тебе, что имею в виду, и я… Джулиана, позволь мне прикоснуться к тебе.
Ну как могла она устоять против такого соблазна? И вновь понимая, что ведет себя как распутница, Джулиана раздвинула ноги. «Ну и пусть», — сказала она себе.
Саймон улыбнулся, потом вдруг пробормотал:
— О, да ты не носишь панталоны…
— Я… нет. — Она покачала головой, не в состоянии говорить от охватившего ее восхитительного предвкушения. — Не люблю их. Мы их не носим… в Италии.
Он впился в ее губы поцелуем. Потом пробормотал:
— Обожаю итальянцев.
Эти слова, так противоречившие всем их прежним спорам, рассмешили ее. Тут его пальцы коснулись ее лона, и смех Джулианы обратился в стон.
— О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, пожалуйста, остановись… Ах, нет-нет, не останавливайся!
Он с озорной усмешкой спросил:
— Так как же? Останавливаться или нет?
Она судорожно сглотнула.
— Нет, не останавливайся.
Он снова усмехнулся:
— Не смог бы, даже если бы попытался.
И тут вдруг все вокруг нее словно померкло… И казалось, что божественные ласки Саймона уносили ее все быстрее к чему-то… чего она и сама не вполне понимала.
А в следующее мгновение она вскрикнула и тут же замерла в объятиях герцога. После чего он ласково поцеловал ее в щеку и, одернув ее юбки, еще крепче прижал к себе.
Она долго приходила в себя, и все это время они сидели без движения. Когда же Джулиана наконец вспомнила, где находится и что с ней произошло, она резко отстранила от себя герцога и тихо сказала:
— Я должна возвращаться.
Она встала, спрашивая себя, сколько же еще ей придется терпеть этот бесконечный вечер.
— Но, Джулиана… — пробормотал он с мольбой в голосе. И внезапно умолк.
Она ждала, надеясь, что он скажет еще что-нибудь, что-нибудь такое, что все исправит, все изменит… Но герцог молчал, и она проговорила:
— Ты женишься.
Он поднял руки и тут же в отчаянии уронил их.
— Прости. Мне не следовало… Я не должен был…
Она вздрогнула и прошептала:
— Не надо, не извиняйся.
Джулиана уже подошла к двери и положила руку на ручку, когда герцог вновь заговорил:
— Поверь, я не могу… — Он помолчал. — Я женюсь на леди Пенелопе, потому что у меня нет выбора.
И снова этот его холодный, непререкаемый тон.
Невольно вздохнув, Джулиана прислонилась к двери. А герцог добавил:
— Есть вещи, которые ты не понимаешь. Но я должен…
Ей вдруг ужасно захотелось броситься к его ногам и умолять, чтобы он женился на ней, на Джулиане.