Сколько слез было пролито при воспоминании о 2–х танцах, 3–х взглядах и эстетически прекрасном падении в обморок на Его глазах (заранее продуманном и разученном в домашних условиях).
Каждую неделю мы с подругами бегали на дискотеку в военное училище. Курсантов было в 3 раза больше барышень, и весь женский пол пользовался бешеным успехом. Платоническая любовь выливалась в слезы, мечтания, театральные стенания и закончилась как‑то незаметно. Испарилась.
Пустующее юное сердце заполнила сверкающая улыбка хоккеиста с плаката за 15 рублей. Раскосые глаза с поволокой, мужественная челюсть и умение мастерски махать клюшкой довели меня в итоге до истеричных рыданий в обнимку с телевизором в тот самый день, когда сборная России по хоккею проиграла золотые медали зимней Олимпиады.
Находясь в состоянии вечной влюбленности, я разглядывала мир через радужные узоры калейдоскопа. Цветные стеклышки складывались то геометрическим цветком, то вьющейся лианой. Все вокруг танцевало в ритме солнечной румбы. Были и слезы, и полуночная тоска, а я успевала учиться, веселиться с друзьями на дискотеках, выбирать новогодние подарки и мечтать, мечтать до бесконечности. Во сне и наяву, в трамвае, дома, чистя картошку, плавая в море…. Всегда, везде… Это ли не счастье?
Так какое оно на вкус? А на цвет? И есть ли определенные размеры или признаки? Когда сердце стучит то в груди, то в горле — это признак?
Когда смех распирает твое существо и капельки безумной радости (все равно чему) сверкают на поверхности повседневья — это признак?
Еще чуть–чуть — и вдох, а выдоха нет, да и не надо. В легких воздух мечты, смех без причины в пустой комнате разлетается эхом. И потолок кружит над головой.
Ах, это кружение! Оно преследует тебя повсюду — в транспорте, на улице, на работе, — везде. А еще предательски лихорадочно звенит тело. Тысячи хрустальных колокольчиков переливаются в самой душе.
Испытывали вы дрожь в коленках? — не от страха, нет. Испытывали вы чувство полета — не во сне, наяву? Когда не думаешь о завтрашнем дне, летишь, сметая все преграды, и не боишься. Ничего не боишься. Страх и пустота уходят, и остается песня. Ноющее плаксивое нутро превращается в зеркальной чистоты голос. И хочется плакать, и хочется смеяться.
Или… это уже было? Где‑то… с кем‑то… Не надо повторов! Хотя, если подумать, все, что случается, — уже было. И каждый вздох — повтор. И каждый щелчок в сердце знаешь досконально и ждешь, как ту боль, когда рвет на части, выворачивает наизнанку…
Испытывали вы счастье повтора? Такое счастье? Половинчатое, рваное, обожженное счастье любви. Неразделенной.