Минута проходила за минутой, а плечи его все еще сотрясала дрожь. Происходившее с ним казалось совершенно нереальным. У него ребенок! ДОЧЬ! Наверное, пройдет немало времени, прежде чем он полностью это осознает. Он понятия не имеет, что это такое – быть отцом.
Наконец, немного успокоившись, Гарет взглянул на полированную столешницу красного дерева. Он хорошо помнил этот стол. И помнил, как сидел здесь, просматривая счетные книги или разговаривая с визитерами, сидевшими на обтянутых бархатом стульях по другую сторону стола. В одном его углу стоял мраморный письменный прибор на львиных лапах с одинаковыми позолоченными чернильницами, звонком для вызова прислуги и стаканчиком для перьев. Рядом же находился серебряный поднос со стопкой писем, адресованных Софи.
Сегодня утром Гарет приказал дворецкому передавать ему всю почту Софи. Он смутно помнил, что читать личную переписку жены неприлично, что так не полагается, что это ужасное нарушение этикета. Но что же в его положении делать? Ведь так он сможет больше узнать о ней. Сможет понять, о чем она думает, кто ее друзья и что они обсуждают. А также будет в курсе всех нынешних сплетен, касавшихся его возвращения.
Гарет стал читать письма. Размашистый почерк на одном из толстых конвертов показался ему знакомым, и он взвесил его на ладони, прежде чем сломать печать. Отложив несколько листов с рисунками, Гарет развернул само письмо. Оказалось, что оно от его тети Бертрис. И она писала о первом сезоне некой Бекки.
Бекки?.. Кажется, Фиск сказал, что у него, Гарета, есть младшая единокровная сестра, которая живет вместе с теткой в Колтон-Хаусе.
Да-да, теперь он вспомнил. Ребекке было всего десять, когда он в последний раз ее видел. Это была худенькая тихая девочка, предпочитавшая чтение и учебу танцам и играм. Отец умер, когда она была совсем крохотной. Несколько лет спустя скончалась от пневмонии и ее мать, вторая леди Гарет, которую он едва знал. И заботиться о Ребекке пришлось тетке.
Ребекка всегда вела себя так, словно боялась его. Вероятно, потому, что почти не видела мужчин, если не считать его редких визитов в Колтон-Хаус, когда служба в армии позволяла отлучиться. В двадцать лет, когда он был безумно влюблен в Софи, ему было не до сестры.
Однако Софи, по всей видимости, проводила много времени с Ребеккой и теткой, потому что обе сейчас собирались остановиться в лондонском доме Колтонов. Гарет быстро пробежал глазами письмо, пропуская все подробности планов «поймать» для Бекки одного из самых завидных лондонских женихов.