Я ничего не ответил. Здравый смысл боролся во мне со страхом. Мысли о Хильд беспрестанно крутились в моей голове — неотвязные, словно морские чайки, которые бесконечно орут и осаждают, пока не бросишь им рыбьей требухи.
— Знатный был конь! — вмешался в разговор подошедший Абрахам. — Не иначе как небесный скакун. Вот уж не думал, что когда-либо доведется его увидеть.
— Как ты его назвал? — заинтересовался Оспак.
За его спиной раздался заунывный плач — это Хекья обнаружила тело Скирлы. Женщины были как сестры: еще в детстве вместе попали в плен и много лет прожили у Торгунны с Тордис, оставаясь неразлучными.
— Небесный скакун, — повторил Абрахам, оттесняя меня от плачущих женщин. — Водятся они в дальних восточных землях, я о них только слышал. Рассказывают, будто шкура у них золотисто-медного цвета, а когда вспотеет, блестит, словно металлическая. Кони эти ценятся буквально на вес золота — за каждого дают столько золота, сколько он сам весит. От язычников-степняков я слыхал, будто иногда у этих скакунов выступает кровавый пот. Что, по их мнению, доказывает небесное происхождение коней.
— Кровавый пот? — недоверчиво переспросил Иона Асанес.
А я снова посмотрел на свою перепачканную левую руку — ту самую, которой я уперся в мощный медный бок коня. На ней до сих пор виднелись кровавые пятна. Финн тем временем отошел к женщинам. Я слышал, как он тихонько ворчит на причитающих Торгунну и Тордис.
— Именно так, — подтвердил Абрахам. Затем повернулся ко мне и объявил: — Добрыня хочет видеть тебя, немедленно. Похоже, сегодня нас ждет еще одна напасть.
Еще одна наша напасть стояла на высоком земляном валу, окружавшем городище, и нахально ухмылялась нам из-под спутанной гривы соломенных волос. Одной рукой парень опирался на промороженные бревна укрепления, а в другой вертел мощный боевой топор на длинной ручке — так, что лезвие сурово поблескивало в скупых лучах заходящего солнца. С кривой, насмешливой улыбкой он нараспев произнес:
Дорог огонь
тому, кто с дороги,
чьи застыли колени;
в еде и одежде
нуждается странник
Судя по его выговору, он вряд ли был из чистокровных норманнов. Скорее всего, из балтийских славян. Тем более удивительно, что он на память читает «Речи Высокого». Что ж, следовало признать: по части образованности этот белобрысый верзила выгодно отличался от своих недалеких товарищей. Ему бы еще чуточку гостеприимства и благожелательности… Увы, парень явно не собирался проявлять ни одно из этих похвальных качеств (и доказательством тому его издевательские стихи).