В тот миг, когда мы с побратимами приблизились к укреплениям, незнакомец как раз говорил юному князю Владимиру:
— Я тут подумал и решил, что нет, не стоит открывать вам ворота. Вы, конечно, сослужили мне неплохую службу, отогнав прочь ненормальных бабенок. Но это недостаточная плата за теплый ночлег и сытную еду. Тем более что и места здесь впритык — хватает только для меня и моих людей.
— Много ж у тебя народу, как я погляжу, — ровным голосом произнес Добрыня. — Может, назовешь точное число? Тогда б мы могли подсчитать и решить, сколько наших людей можно подселить в крепость. Так, чтобы не стеснить и не объесть вас.
— Напрасно стараешься, дядюшка Добрыня, — хмыкнул незнакомец, решительно растирая покрасневший от холода нос. — Не такой я дурак, чтобы все тебе выложить. Ясно же, что ты пытаешься выведать, насколько мы сильны. Да только это не важно, новгородец. Поскольку мы здесь, а вы там, под стенами. И я в любом случае не собираюсь впускать вас внутрь. Так что можешь считать, что мы достаточно сильны.
— Ты знаешь, кто я такой? — надменно спросил Владимир своим высоким мальчишеским голосом.
Человек на валу снова насмешливо заулыбался.
— Как не знать! — сказал он. — Ты юный князь Владимир. А еще я знаю, что твой отец мертв, а сам ты забрел слишком далеко от своего Господина Великого Новгорода. Следовательно, находишься в гораздо худшем положении, чем я. Тебе отовсюду грозит опасность… и в том числе, со стороны твоих единокровных братьев. И вот что я тебе скажу, малец: напрасно ты не послушался дядьку Добрыню. Ведь он наверняка отговаривал тебя шляться по степи и советовал вернуться домой.
Владимир вспыхнул, как маков цвет, и гневно дернул поводьями. И то сказать, удар пришелся в самую точку. Что называется, не в бровь, а в глаз. Конь, чувствуя гнев хозяина, принялся пятиться. Видя такое дело, Добрыня решил прийти на помощь попавшему впросак племяннику.
— Обсудим позднее, — предложил он, коснувшись плеча Владимира.
Тот стремительно обернулся и выкрикнул срывающимся голосом:
— Не смей ко мне прикасаться! Ты слышишь? Никогда.
Не ожидавший такого поворота Добрыня отпрянул. Несколько мгновений он колебался, затем склонился в почтительном поклоне. Парень, наблюдавший за этой сценой сверху, громко заржал, а мы все почувствовали досаду оттого, что наш князь ведет себя, как избалованный мальчишка. Один лишь Добрыня оставался спокойным, как незамутненная гладь пруда.
— Как скажешь, княже, — негромко промолвил он, — только дозволь все же слово молвить. По мне, нет смысла толковать с этим глупцом. Он минуту назад ясно показал, что смерть на колу предпочитает вежливой беседе с нами. Так пусть получит свое… Не станем его разочаровывать.