Она так старалась убедить себя в том, что внезапное решение правильное, что нашла целую массу оправданий своему скоропалительному решению.
«И в конце концов, я сюда всегда могу приехать»…
Поцеловав родителей, Женя уже старалась не оборачиваться.
Чтобы не видеть грусть в их глазах. Их одиночества и неумолимую печать времени на лицах. Чертово время, подумала она. Все перед ним беззащитны… Каждый день — шаг в пропасть.
«Они ведь пойдут к Аньке, — успокаивала себя Женя. — Или Анька к ним приедет…»
Хотя в глубине души эта хрупкая, изящно одетая женщина все еще сомневалась, что она поступила правильно.
И называла себя взбалмошной эгоисткой…
«Вот так, — думала Ирина, застыв у окна. — Я добиваюсь своего всегда… А она говорила, что я неудачница…»
За окном шел снег. Ирину всегда забавляло это словосочетание — шел снег… Куда он шел? И зачем?
Она улыбнулась одними губами — потому что никогда не умела улыбаться глазами… Или умела раньше, но это было так давно, что теперь она и не помнила.
Дверь скрипнула, открылась, и Ирина, обернувшись, увидела его на пороге с подносом. Две чашки кофе. Два бокала. Бутылка вина… Букет соблазнителя, усмехнулась она про себя. Букет наивного дурака, потому что он думает, это он ее соблазняет. На самом же деле все обстояло не так.
Ирина все делает сама.
Он ей не нравился. Более того, вызывал стойкое отвращение своей худой и длинной фигурой — Ирина ненавидела тонких…
Он вызывал отвращение даже улыбкой — потому что глаза у него улыбались.
Ирина завидовала этой способности.
— С чего начнем? — спросил он, присаживаясь рядом и улыбаясь глазами.
«Ты мне не нравишься. Но я в тебе заинтересована. Это гораздо важнее… Я не маленькая, чтобы верить в любовь и симпатию… Жизнь надо строить».
Половина слов были не ее. Материнские. Но она никогда и не могла различить, где ее мысли, а где материнские… С детства.
Потому что так было положено. Во всем права была мать — а как иначе?
— С вина, — проворковала она, улыбаясь.
Он кивнул.
«Сейчас я напьюсь, и эта неловкость исчезнет, — подумала она. — Я забуду про то, что есть другой человек. Который ушел, но не дал мне свободы от себя… Я забуду о нем. Хотя могу ли я забыть о нем, пока он жив?»
«А смогу ли, когда его не будет в живых?» — тут же подумала она и невольно усмехнулась мрачно, отчего ее визави вздрогнул и посмотрел на нее озабоченно.
— Все… в порядке? — спросил он.
Его рука коснулась ее плеча и двинулась дальше, все ниже и ниже… «Даже это мое внезапное состояние этот козел расценивает как повод, — подумала Ирина, — впрочем, все они… одинаковые…»