Она была уже у двери.
Стараясь не шуметь, тихонько открыла дверь. Дверь предательски скрипнула. Женя перепугалась, придержала ее. «Тише, — прошептала она неслышно, одними губами. — Пожалуйста, тише».
Сделав шаг, она едва слышно, не дыша, прикрыла дверь за собой, уже предвкушая, как сейчас напугает мужа, а потом они рассмеются и будут смеяться долго-долго, счастливые и любящие друг друга до сих пор.
И замерла на пороге.
Еще не сняв до конца сапог, она застыла как изваяние. Снежная фигура. Жена Лота.
Дверь в комнату была открыта.
В проеме двери Женя сначала увидела голую руку Панкратова. Он положил на столик трубку.
— Это моя жена, — сказал он кому-то и засмеялся. — Беспокоится, что я в одиночестве…
— Нехорошо обманывать, — укоризненно сказал другой голос, женский. Женщина потом засмеялась, а Женя так и стояла, не зная, что с ней. Почему она не может пошевелиться, закричать, заявить о своем присутствии…
«Может быть, мне все это снится?»
Но она знала — ничего ей не снится. В ее комнате была другая женщина. И не Женя преподнесла сюрприз своему мужу.
Это жизнь, та самая, еще пять минут назад казавшаяся ей счастливой и удавшейся, растянула накрашенные губы в язвительной ухмылке и ехидно произнесла: «Сюрпрайз…»
— Господи…
Она проснулась как от удара. На секунду ей показалось, что это взрыв. В приоткрытую форточку доносились голоса, шаги, шум проезжающей машины. Она приоткрыла глаза, еще не проснувшись, и тут же закрыла их снова. «Я не хочу просыпаться, — подумала она. — Мне не нужно просыпаться. Я не хочу видеть мир, ставший серым. Унылым. Безобразным. Это вообще больше не мир. Руины… Я погребена под ними заживо. Оставшееся до смерти время вполне могу позволить себе не открывать глаз. Потому что все равно вокруг меня только темнота…»
За окном падал снег, медленно, сонно и равнодушно. Где-то еще взрывались петарды, и Женя подумала, что она единственный человек на свете, которому больше всего на свете хочется, чтобы эти праздники кончились. Чтобы их и не было вообще… «Праздники кончились, давят елочный сок», — пели по радио. Еще стояла неразобранная рождественская елка, свидетельница неожиданного окончания этих самых праздников. Дрянных праздников. Долбаных праздников. Женя теперь всегда будет ненавидеть Новый год… Раньше это был любимый праздник. Кто-то взял — и смазал яркие цвета, запакостив все черным. Черт бы их не видел… Она попыталась вспомнить все цвета, все запахи Нового года и Рождества. Но вместо этого на ум приходила разобранная, несчастная елка с облетевшими и засохшими иголками. Большие ящики, в которые уже сложили игрушки и мишуру. Елка ждала своего часа. Сейчас ее выбросят на помойку. С самого детства Женя не любила это время расплаты за праздники. Когда приходится разбирать елку и укладывать эти хрупкие осколки радости в ящики. Уже давно елка была искусственной, и тем не менее каждый раз Женя ощущала себя убийцей. Предателем. Впрочем, эти праздники для Жени оказались самыми гадкими в жизни. И слава Богу, что они кончились… Праздники закончились, а до весны было еще далеко. Женя проснулась окончательно, и эта мысль второй пришла ей в голову. Настроение у Жени и до этого было плохим, стало еще хуже… Даже сны приснились ей в эту ночь отвратительные, скучные и серые. Как это небо. Женина квартира находится на последнем этаже, поэтому первое, что она видит, — это небо. Сегодня оно было серым.