— Мамочка… ударьте меня!.. Совсем убейте, если я стою этого… Но замуж за Лучинина я никогда не выйду!
Надежда Васильевна срывается с кресла. Голова ее и руки трясутся.
— Ступай вон, скверная девчонка! Неблагодарная… бессердечная…
Вера бежит к себе, заткнув уши. Но истерические гневные крики словно догоняют ее…
— И не стыдно вам так мамашеньку огорчать? — шепчет ей Поля в пустой столовой.
— Молчать! — презрительно говорит Вера, не опуская глаз пред злым взглядом Поли.
У Надежды Васильевны мигрень. Весь дом на ногах. Но движутся беззвучно. Шепчутся.
Вечером Вера подходит к двери матери. Она никогда не ложится спать, не получив благословения.
На этот раз дверь заперта. На робкий стук Веры выходит Поля. В руках у нее полотенце, смоченное в уксусе.
— Мамашенька не желают вас видеть, — шипит Поля с торжествующей улыбкой.
Через полчаса Аннушка, вместе с Полей меняющая компрессы, выходит в коридор и, вздрогнув, отступает. В полумраке Вера стоит на коленях, у двери.
— Ангелочек мой… Что вы тут делаете?
— Я жду, когда мамочка впустит меня.
— Да вы простудитесь, золотая моя барышня. Вы опять воспаление легких получите…
— Аннушка, передайте мамочке, что я буду стоять здесь всю ночь, пока она меня не впустит.
Через дверь слышны причитания Аннушки, гневный голос артистки, сладкие речи Поли. Вера не двигается.
Проходит час… Ноги ее затекли. Спину ломит. Ей страшно холодно… Но она не уйдет. Она не шевельнется. Она слишком любит мать. Все равно она не заснет без ее прощения. Но ни минуты она не чувствует своей вины. Любовь к погибшему жениху представляется ей сейчас высшей ценностью ее жизни, и оскорбить эту любовь браком с другим она не согласится. Лучше в монастырь!
Поля выходит, чтобы поставить самовар. Уже второй час ночи. Барышня все стоит на коленях… «Ну и характерец! — думает Поля. — Два часа стоит…» Вера не поднимает головы, не говорит ни слова.
Аннушка снова выглянула и с воплем кидается в ноги артистке.
— Пожалейте вы нашего ангела!.. Ведь сляжет опять, умрет… Смирите вы ваше сердце, Надежда Васильевна!.. Не плакаться бы вам потом…
— Позови, — вяло говорит Надежда Васильевна, измученная только что стихшей болью.
Вера шатается от слабости. Молча, опустив ресницы, подходит она к постели, становится на колени, на коврике, и покорно целует бесстрастную руку матери. Надежда Васильевна не открывает глаз. Аннушка истерически рыдает.
Вера несколько мгновений лежит лицом на краю постели, прижавшись щекой к инертным пальцам матери. В этом немом жесте красноречиво говорит ее покорная, беззаветная нежность. И Надежда Васильевна растрогана. Две слезы ползут по ее щекам, но губы сомкнуты.