— В народе говорят: «Пришёл на свадьбу, сиди, пока не наешься», — раздался за спиной у отца голос Ташли-ага. — Я же сказал тебе, Поллы, посчитай все расходы да ещё накинь — вот тогда тебе и хватит.
Отцу, похоже, было просто неудобно пользоваться такой щедростью председателя — ведь что ни говори, последний месяц отец работал спустя рукава.
Не сердись на меня, Ташли-ага, что я мало тебе помогал… Ты ведь знаешь меня…
— Потому и готов помочь тебе, что знаю, — ответил Ташли-ага. — Иди и посчитай со своей Соной, сколько нужно, и скажи точно.
Но отец уже всё прикинул в уме:
— Дашь мне пять тысяч на пять лет, Ташли-ага?
— Могу дать даже десять.
— Нет, пяти хватит, правда, Сона? Уж если совсем будет плохо — тогда попрошу ещё. Сейчас сколько ни возьми, всё разлетится и исчезнет, каждым. Пусть всего будет вдоволь.
— Вот именно, — подхватила мама.
— Значит, тебе нужно пять тысяч?
— Пять, — подтвердил отец, с беспокойством глядя на председателя. А что, если у него не окажется под рукой этих денег?
— Ты получишь свои пять тысяч через двадцать минут, — успокоил Ташли-ага.
Отец не успел ещё написать расписку, как Ташли-ага уже принёс деньги. Отец обрадовался так, словно получил эти пять тысяч в подарок. Добрую половину он сразу отдал маме.
Веселье длилось весь вечер и ночь.
Под утро кто-то постучал ко мне в окно. В доме все спали. Я выглянул наружу. Там стоял Чарыяр. Он нарисовал в воздухе какую-то фигуру и что-то тихо сказал. Я помотал головой, потому что не расслышал ни слова. Тогда он взмахнул рукой — и что-то, звякнув, упало прямо у окна. Это были ключи от медпункта Кумыш. Я мысленно пожелал ему и Гюльнахал такого же счастья, которое обрёл сам.
Я встал, как всегда, рано — сказалась рабочая привычка. Оделся, умылся и вышел во двор. Участники свадебного тоя, угомонившись только под утро, прилегли где попало, чтобы поспать хоть немного, но сделать этого им не дал динамик, который вдруг тоже проснулся и из него полилась лёгкая, весёлая мелодия. Женщины сразу принялись за очаг, и в течение какого-нибудь получаса всё снова ожило, зашевелилось, заходило и, разумеется, захотело есть. Гости собирались вместе, неся с собой большие чашки для плова, чайники и пиалы, и начался импровизированный завтрак: запрыгали крышки на чайниках, кто-то уже облизывал жирные от плова пальцы, кто-то принялся за баранью голову. Словом, жизнь закипела снова.
Стараясь не попадаться никому на глаза, я потихоньку выбрался ка улицу и вскоре уже сидел в полной тишине в маленьком кабинете Кумыш, где ещё несколько часов тому назад коротала время Гюльнахал, Я закрыл на всякий случай изнутри дверь кабинете, уселся у стола, положив локти на стол, и стал думать О чём? Конечно, о Кумыш. И ещё… о воде.