Тем временем отец подобрал с земли последний помидор и, так же бережно вытерев его своим клетчатым платком, сказал маме гордо:
— Нет, ты скажи, Сона, есть ли у кого-нибудь помидоры лучше моих?
Мама, зачерпнув ковшом то, что она размешивала в ведре, внимательно посмотрела на густую белую струю, но видно осталась не до конца довольна, потому что продолжала мешать дальше.
— Ты же сам знаешь, Полы-джан, что лучших помидор в области нет. Всего за сорок дней вызрели прямо на удивление.
Отец гордо расправлял усы.
— Ты представляешь, что могло быть, если бы Рябой Берды не дал мне отборной рассады, а? Столько лет я его знаю, а такой жадности в нём не замечал.
Мама и здесь не стала возражать. Возразить мог бы я, сказав, вернее напомнив отцу, что рассада как-никак принадлежит колхозу, и в другое время отец на месте Берды и сам никому бы не позволил раздавать эту рассаду в частные руки, но я ничего не мог сказать, а мама ограничилась своим нейтральным «вот именно».
— И что это за люди, такие, как Берды? — всё не мог успокоиться отец. — Рассады им жалко для человека.
Некоторое время он стоял возле мамы, глядя, как она размешивает что-то своим большим ковшом, а затем отправился на огород, за последними двумя ящиками. Уложив и их в машину, он снова вернулся к вопросу о рассаде и её хранителе Берды.
— Как трясётся над ней, словно колхоз сразу обеднеет. Вот и делай людям добро — ведь сколько раз я подвозил Берды этого на машине до самого города, ни копейки с него не брал, а он из-за пучка паршивой рассады кричал так, что с другой стороны Копетдага было слышно.
Распалившись, отец с такой силой дёргал себя за усы, что они у него стали торчком, словно два штыка.
— Ладно, — вдруг успокоившись и видно вспомнив что-то, сказал он. — Как не упирался Берды, а за две бутылки всё-таки стал сговорчивее, так что забот с этим теперь не будет.
— Вот именно, — подтвердила мама. — Вот именно.
Отцу не стоялось на месте. Он взял из маминых рук ковш, зачерпнул из ведра содержимое и точь-в-точь как это делала мама, вылил обратно, всматриваясь в белую струю.
— Ну, как по твоему, получилось молоко? — спросил он с каким-то сомнением в голосе.
— Получиться-то получилось, — отвечала мама, — да сам видишь, что неважное. Видно в корме было маловато хлеба.
— Да, похоже. Ну, не беда. Один раз так, другой этак. Надо запастись хлебом загодя, мало его в городе, что ли. Да и не на спине таскать — вон какой конь, летит как птица, — и он похлопал машину по багажнику. — Ну, всё, кончай, а то не успеем. Сколько там у тебя всего получилось?