…Направляю всю свою внутреннюю, искреннюю и настоящую мощь, растущую из боли в то, чтобы подняться и вновь прыгнуть, успеть. Тот кусок кровоточащего мяса, в который превратился я — уже не может двигаться без серьезной магической накачки. И я теряю драгоценную секунду. Голем резко опускает свой каменный меч вниз, готовый к ее движению заранее. Удар, вспышка перед моим внутренним взором, оставшимся мне вместо сдавшихся глаз. Покачнувшись, хватаюсь за лицо ладонями, пытаясь побороть фантомное ранение. Отняв ладони от лица, я понимаю, что зрения у меня уже нет. Пальцы скрежетали по пустым глазницам…
…Бросаюсь вперед и отшвыриваю девушку в сторону, хватаясь ладонями за оба клинка големов, пытаясь их удержать. Из ее разрубленного плеча рвется поток багровой жидкости, белые осколки кости выворочены наружу — я вижу это ее взглядом…
Лезвия ломаются, мои ладони взрываются фонтанами брызг и ошметков. Фиолетовое и алое сияние охватывает мои руки, и с воплем всаживаю культи в камень, вырывая из них недожизнь…
Медленно оседаю на пол, оглядываясь магическим зрением. Моя спутница подходит ко мне, пошатываясь, и рушится рядом, схватившись окровавленной, порванной рукой за мое плечо.
«Все клановцы… мертвы… но стражи идут…»
«Знаю…»
Подняв слепое лицо, чувствуя как последние блоки на пути боли и внутренней слабости рушатся — даже древняя сила не бесконечна в этом сером мире, вижу как пять едва светящихся магией фигур големов входят в сорванные алые врата.
— Значит… Уходим.
Произношу вслух, и понимаю, что издаю только легкое шипение, сопровождаемое хрипом исходящих из глотки крови и плоти.
Она кивает, потянувшись. Один из мечей големов оказывается в ее руке, окропляемый каплющей темно-красной жидкостью. Последним усилием встаю на ноги и развожу в стороны руки.
Даже не надо отправлять мысли друг другу, в этом уже нет необходимости. Только боль, и последнее усилие. А потом… покой. Надеюсь, в Шеоле мы будем вдвоём…
Она всаживает в мой живот клинок, прорывая тело насквозь, так, что кончик каменного лезвия выходит из моей спины. Боль, которой я не чувствовал столь давно лишает меня последних остатков любого видения и я выпускаю всю мощь вовне. Она все равно не может жить в мертвом теле.
Потоки черного пламени с ревом проносятся по залу, вырываясь из него, срывая с замка крышу, сметая големов, выжигая заброшенный парк и кордоны перед ним. Сотни наемников разных организаций одинаково бессильны перед силой смерти и кары, превращающей жизнь — в пепел и тлен. Как я это знаю, чем? Мне знать не дано. Мертвеющая плоть выгорает изнутри, позволяя всей силе рваться кругом, превращая в прах и меня, и мою спутницу.