Точно — несколько клановцев вскидывают свое оружие и сметают людей пулями. Один ещё катается по полу и подвывает. Не выдержав, и поддавшись порыву кровожадной ярости, поднявшейся внутри меня, прохожу мимо закутанной в саван фигуры и всаживаю визжащему человеку клинок трости в шею.
Кровь заливает подол моего балахона, сектант замирает. Отлично, теперь идём дальше.
— Лич, веди!
Тот устремляется вперед, а мы — за ним. Из-за ближайшей полуприкрытой двери выскакивает еще парочка ублюдков. Шофер вскидывает ствол и один из них накормлен свинцом, выпуская катану и отлетая на стену. Второй падает обезглавленным — личпоходя сносит ему голову одним ударом своей искривленной костяной ладони, не забывая радостно скрежетать зубами. Ещё бы — сколько ему сейчас подпитки от эманаций смерти — чистаянекротика!
Ощущаю впереди, за следующим поворотом некую серьёзную угрозу. Лич же прёт туда без всякого промедления. Впрочем, а что ему — любая смерть питает его иссохшее тело. Поэтому даже если мы в процессе уполовинимся составом — ему только на пользу.
Предупреждающе вскидываю руку и, не оглядываясь, заворачиваю за угол, поздно заметив, что Иван остановился ранее, до изгиба коридора.
Прямо передо мной около десятка врагов, ощерившихся стволами и мечами. Наплевав на свою гордость, что я делаю очень легко, когда дело касается безопасности своей шкуры, падаю на пол.
Надо мной свистят пули. Начинается безобразная свалка. Вся наша группа, наконец-то включая и подставившего меня лича, устремляется на противников. Я отползаю к ближайшей двери, и, пихнув ее тростью, вваливаюсь внутрь, замерев за углом.
И тут подстава — на меня смотрят двое сектантов, колдовавших, видимо, или, может быть, молившихся, у некоего грязного серого куба в центре помещения. С воплем, в котором смешиваются ужас и ненависть, вскакиваю на ноги и бросаюсь на ближайшего, всаживая ему в бок клинок.
Тот орёт, пытается вытащить свой меч, но я хватаю его за горло и закрываюсь от второго. Другой сектант молча подскакивает к нам, и пытается садануть катаной по моей руке, но я успеваю закрыться верещащим и истекающим кровью заложником. По его телу проходит дрожь — клинок собрата по «Свету» рассекает ему плечо. Откинув в сторону человека наношу косой удар сверху тростью, ловя на неё вновь поднявшееся в замахе орудие убийства.
За дверью трещат выстрелы и раздаются чавкающие звуки. Никто явно не придёт мне на помощь, потому что там идёт свой бой.
Ну, значит, сделаем так…
Пока наше оружие подергивается, сцепившись, левой рукой быстро достаю свой ритуальный кинжал и бросаю в горло оппоненту. Тот уворачивается, отклонившись в сторону, но это мне и было надо — пока он смещается, теряя контроль над положением клинков, опускаю свой по его лезвию ниже, и, обойдя гарду, со всей дури полосую его по пальцам.