Василиса Премудрая пышна была, глаза ее синие на лице румяном прямо светились, будто знала она что-то тайное, да поделиться этой тайной не с кем было. Одета любимая дочь царя просто – красный сарафан да белая рубаха. Волос белый в косу заплетен, на голове лента повязана.
Марьюшка подле Василисы на стуле уселась – резко, по-мужски, плюхнулась. Царь посмотрел на нее и подумал, что манерность у средней дочери действительно никуда не годится. А откуда манерам тем взяться, если ходит Искусница будто парень – в рубахе да портах, платья и юбки совершенно игнорируя? Голову ремешком кожаным обвязала да карандашик грифельный за него заткнула. Лицо всегда спокойное, даже сосредоточенное, лукавого кокетливого взгляда у нее никогда и не видели.
А Елена Прекрасная бледность модную блюла, совсем измученная заграничными диетами. Вавила за нее шибко переживал – а ну как совсем есть прекратит? Тонка что камышиночка, под глазами круги синие – и это красотой называется? Государь красоты такой, требующей безмерных жертв, не понимал и отвергал вовсе. И сейчас смотрел любящий отец и морщился, наблюдая, как Еленушка к табуреточке низенькой подошла, на английском платье с испанскими фижмами шлейф французский откинула, подол на китовом усе приподняла – тут нянька ей табуреточку под юбку и задвинула. Вавила каждый раз боялся, что сядет младшенькая мимо табуреточки да зашибется. А потом вздыхал с облегчением – обошлось на этот раз! И пристрастия ее к камням самоцветным царь тоже не понимал. Серьги до плеч свисают – и как только ушки выдерживают? Не порвались бы мочки, так сильно нагруженные. А вокруг шейки тоненькой в десять рядов бус да монист разных. Ох тяжелая штука эта мода ненашенская, заграничная!
– Ну читай, Василисушка, – распорядился царь-батюшка и приготовился слушать.
Василиса Премудрая у Вавилы в толмачах не состояла, переводила только тогда, когда ей того хотелось да и других дел в это время не было. Взяла она письмо, написанное на овечьей тонко выделанной шкуре, и начала читать:
– «Государь белый царь, – Василиса Премудрая сразу переводила на лукоморский язык, – одолела нас орда Тмутараканская, все с набегами да войнами на территорию нашу залезть пытается. Возьми нас под свою руку слугами вечными и данниками. А в знак своего хорошего благорасположения пришли нам железа оружейного осемьдесят пудов, серебра – пятьдесят пудов, а золота – тридцать пудов. А еще пришли нам людишек мастеровых – кузнецов, да мастеров огненного боя, да каменщиков, да художников. Потому как люди в царстве нашем Хызрырском простые и ничего доброго, окромя дурости, не делают. Что с подарками твоими делать ведаем, а как к ним подступиться – не вразумеем. А еще пришли двух карлов для нашего увеселения. И чтоб были карлы те росту малого, а полу мужеского и женского, чтобы они в ханстве моем размножение имели. И чтобы карлы те и детей моих, и внуков, и правнуков развлекали. Засим остаюсь с почтением превеликим, хан хызрырский, Урюк Тельпек».