Надя сияла, Марина Семенна все переспрашивала насчет цены. Громче всех радовался Левушка, чуть на одной ножке не прыгал! «Мама, это просто фантастика какая-то! Закладываешь, включаешь, и можно уходить! Надя, ты представь, как это удобно. Тут разные режимы, мы уже пробовали!» Надя счастливо кивала и привычно прикрывала уши ладонями. Конечно, любимая Наденька не будет больше тереть усталыми широкими ладонями отвратительные обсиканные тряпки его матери, а будет просто кидать их в машину и уходить на работу. Он всю жизнь трясется над женой как не знаю над чем!
Суета не утихала целый вечер, осталось только сплясать вокруг машины папуасский танец. Постирали все простыни. Восхитились. Постирали плед и чехлы с диванных подушек. Изумились. Каждый раз прибегали сообщать новости. Постирали занавески из всех комнат. Сидели, как идиоты, в голой квартире, Лева хохотал и орал и не мог успокоиться до самой ночи. Ее старый сын, пузатый, седой и сутулый, с серой шерстью, торчащей из ушей и носа. Профессор, завкафедрой университета, отец и дед, радовался как ребенок тому, что купил автоматическую машину! Кричал, так похоже на Гришу. Гриша в моменты радости также метался по дому, хватал ее и вопил. Она сообщает, что беременна, ему дали кафедру, ему позволили вызвать из Москвы двух университетских друзей для работы, Митю выпустили из тюрьмы, рождение Сережи… Но чтобы стиральная машина? Все дело в Наде.
Елена Михайловна прекрасно помнила, как Надя появилась у них в первый раз. В компании Левиных однокурсников, он всех тащил на дачу кататься на лодке. Человек шесть или семь, в их числе Катя Перекатова, дочь неблизких знакомых. Хорошенькая, черненькая, в платье с широкой юбкой. Ввалились в прихожую с рюкзаками и сумками. Мальчики все стерлись из памяти, тех, кто и сейчас в доме бывает, вроде не было. Второй курс, Лева еще лохматый и тощий. Он всегда представлял всех своих приятелей бегло, подряд, не акцентируя внимания, многие лица и так были знакомы по университету.
Надя стояла у самой двери, с корзиной. На ней было полосатое серое платье, серая кофта. Худая, лицо треугольное, скуластое, широко расставленные глаза, короткий нос. Волосы рыжие, обстрижены ровно по воротник платья и заправлены за уши. Катя явно выигрывала. У Елены Михайловны, естественно, все приходящие девушки подвергались тщательному досмотру. Это Гриша ничего не видел, хоть под нос ему положи, а она держала руку на пульсе. Вернулись вдвоем с этой рыженькой поздно вечером, попали под дождь. «Женечка, налей им чаю, что ли!» Елена Михайловна насторожилась – что это он привел ее? Оказалось, что какую-то надо книгу попросить у отца. «Проходите, проходите, молодые люди!» Жалкое зрелище! Ноги у Нади были кривые, руки большие, с крупными ладонями, мокрые волосы облепили голову и обнажили торчащие, как лопухи, уши. Нет, все-таки Катя.