Анжелика задумалась. Помощь Раймона была бы ей сейчас как нельзя кстати. Священник, который, может быть, проникнется ее бедой, ведь они принадлежат к одной семье…
Хотя воспоминания об опасностях, которых ей едва удалось избежать, были еще свежи и невзирая на запрет короля, Анжелика не собиралась сдаваться. Но теперь она поняла, что ей следует быть крайне осторожной.
— Гонтран, — решительно произнесла она, — проводи меня до таверны «Три молотка».
Гонтрана не удивила ее просьба. Разве Анжелика не всегда была чудачкой? Он необычайно ясно помнил ее девочкой — маленькую загадочную дикарку, босоногой, исцарапанной колючим кустарником, возвращающейся после долгой прогулки по полям, о которой она ничего не рассказывала…
Ван Оссель посоветовал дождаться ночи или, по крайней мере, вечерних сумерек. За долгие годы работы в Лувре, художник повидал немало драм и интриг, отголоски которых витали вокруг его мольберта вместе с голосами благородных моделей.
Маридье одолжила Анжелике одну из своих крестьянских юбок с корсажем из простого, дешевого сукна того бежевого оттенка, который называли «цветом засохшей розы». Она повязала Анжелике голову черным атласным платком, какие носили в ту пору простолюдинки. Анжелику забавляло, что юбка оказалась короче юбок знатных дам и била ее по щиколоткам.
Она вышла из Лувра в сопровождении Гонтрана через маленькую дверь, которую называли «дверью прачек», потому что прачки, обслуживавшие знать, день-деньской сновали через нее из дворца к набережной Сены и обратно. В тот момент Анжелика больше напоминала миловидную жену ремесленника, повисшую на руке мужа, чем великосветскую даму, которая еще вчера беседовала с королем.
Под Новым мостом в последних лучах заходящего солнца сверкала Сена. Лошади, которых приводили к реке напиться, заходили в воду по самую грудь, фыркали и ржали. Нагруженные сеном баржи выстраивались вдоль берега вереницей душистых стогов. С судна, пришедшего из Руана, сходили на илистый берег солдаты, монахи, кормилицы.
Зазвонили к вечерне. На улицах появились продавцы вафельных трубочек и печений со своими корзинами, прикрытыми белыми платками; они заманивали игроков, сидящих в тавернах:
Эй! Кому трубочки, выфельные трубочки?
Тем, кто проигрался —
Вафли по дешевке!
Эй, проигравшие,
Кликните нас!
Трубочки, трубочки дешево для вас!
Проехала карета, перед которой бежали скороходы и собаки, и в надвигающихся под багровым небом сумерках бесконечные галереи массивного и мрачного Лувра окрасились в фиолетовый цвет.