— Ваш муж уступил, как только увидел ваш почерк.
— Он читал письмо? Он обрадовался тому, что я написала?
— Я ему прочитал.
— Почему? Он…
Она осеклась и одними губами, почти беззвучно, прошептала:
— Вы хотите сказать, он не в состоянии прочитать письмо самостоятельно? Он болен? Говорите! Я имею право знать.
Не сознавая, что она делает, Анжелика схватила молодого человека за руку и впилась в нее ногтями.
Он подождал, пока дочь хозяина, которая принесла ему пива, отойдет подальше.
— Мужайтесь, — произнес он с искренним сочувствием, — да, лучше, чтобы вы все знали. Комендант не стал скрывать от меня, что графа де Пейрака во время допроса подвергли пытке.
Анжелика побелела как полотно.
— Что они с ним сделали? Совсем искалечили его?
— Нет. Но пытка испанским сапогом и дыба сильно ослабили его, и пока он не встает. Но это еще не самое страшное. Воспользовавшись отсутствием коменданта, он рассказал мне о проведенной над ним процедуре экзорцизма, которую исполнял монах Беше. По словам графа, монах использовал не штифт, а длинную иглу. Когда он глубоко вонзал ее в тело, граф от боли не мог сдержать крика, что было неверно истолковано свидетелями. Что касается одержимой монахини, граф ее даже не узнал, потому что находился в полубессознательном состоянии.
— Он страдает? Он впал в отчаяние?
— Нет, он держится очень мужественно даже после того, как его тело истерзано пытками и ему пришлось выдержать около тридцати допросов.
После некоторого колебания Дегре добавил:
— Сказать откровенно? В первый момент, увидев его, я был просто потрясен. Я не мог вообразить вас женой этого человека. Но стоило мне перемолвиться с ним парой фраз и встретить взгляд его горящих глаз, как я почувствовал… Обаяние, которое от него исходит… И я понял истинную и тайную причину, по которой его бросили в тюрьму.
Дегре понизил голос, словно не решаясь поделиться своим открытием.
«…Его многочисленные таланты, даже больше, само его существование кажется слишком опасным… Вот почему кое-кто хочет, чтобы он исчез… И…вы тоже…».
— О! Жоффрей… моя любовь, — прошептала Анжелика, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
* * *
— Теперь появилась хоть какая-то ясность, — произнес преподобный отец де Сансе, выслушав рассказ адвоката о том, что ему удалось узнать за последнее время. — Вы полагаете, мэтр Дегре, что прокурор ограничится обвинением в колдовстве, основывая его на протоколе, составленном монахом Беше?
— Я в этом уверен, потому что попытки обвинить графа в измене королю признаны необоснованными. За неимением лучшего вернулись к первоначальному обвинению: граф — колдун, судить которого намерен светский суд.