Однажды в одном из литературных салонов, где любили рассуждать о чувствах, разгорелась оживленная дискуссия. Обсуждали «Астрею»[22].
Кто не читал «Астреи»? Ее читали все. Кто украдкой, а кто открыто, средь бела дня с головой погружаясь в перипетии романа, на страницах которого любовь пастуха Селадона и его возлюбленной Астреи расцветала на фоне невероятных приключений, а взаимное волшебное чувство открывало героям новые горизонты мира, доселе казавшегося жестоким и скучным.
Мадемуазель Паражонк заявляла, что «Астрея» — роман, которому недостает глубины, с чем охотно соглашались все ценители изящной словесности. Для того чтобы любить по-настоящему, одного влечения мало, необходимы знания и умение сдерживать свои порывы, чем влюбленные зачастую пренебрегают. «Астрея» же легкомысленно обещает читателям, что каждый из них в один прекрасный день непременно познает все оттенки такого необыкновенного чувства, как великая любовь, но, увы, это лишь самообман.
Эти слова поразили Анжелику в самое сердце. Она покинула компанию и выскользнула на улицу, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Одинокая прогулка по Парижу — верное средство прогнать безутешную тоску.
Какая-то женщина последовала за ней. Должно быть, она, как и Анжелика, во времена трудной молодости приобрела привычку бродить по Парижу в полном одиночестве.
Гибкая и нежная рука обняла ее за плечи, и Анжелика узнала свою соседку, самую знаменитую даму в квартале Маре — куртизанку Нинон де Ланкло.
— Вы познали великую любовь, — произнес чарующий голос, — и вы ее потеряли. Как это случилось?
— Он умер! Он умер, Нинон!
И Анжелика разрыдалась.
— Тогда, по крайней мере, ваш возлюбленный не познал горьких разочарований, которые приходят, когда умирает любовь.
Анжелика рыдала, в первый раз по-настоящему оплакивая Жоффрея. Прохожие равнодушно смотрели на двух женщин, обнимавших друг друга посредине улицы.
Мадемуазель де Паражонк утверждала, поднимая глаза к небесам: в нашем благовоспитанном и литературном квартале уже повидали ВСЕ! Возможно, она назвала его «литературным», потому что здесь разгуливали актеры и поэты, декламируя свои творения.
Салон знаменитой куртизанки никогда не считали пристанищем порока, скорее наоборот, его называли школой, и прежде всего школой хорошего вкуса.
«У нее, — писал шевалье де Мере, — никогда не говорят о религии или о правительстве. Здесь ведут изысканные ученые беседы, звучат откровения былых эпох и последние новости, а также рассказы о любовных приключениях, которые никогда не выходят за рамки приличий. Жизнерадостность, задор, остроумие хозяйки дома позволяют всем гостям получать удовольствие от общения