Они выехали на двухполосную горную дорогу и сразу увидели толпу пеших туристов на обочине. Диксон свернула на парковку и каким-то чудом заняла последнее место.
Инспектор Фридберг уже ждал их возле машины без полицейских номеров. Одет он был в черный плащ и шоколадного цвета свитер, в руке дымилась сигарета.
— Роберт Фридберг, — представился он, перекладывая сигарету в левую руку и протягивая правую.
— Меня зовут Карен Вейл, а это Роксана Диксон.
Фридберг вернул сигарету в правую руку.
— Агент Руни говорил, что вы здесь впервые.
— В общем-то да. Только проездом. Это должно было стать моей первой полноценной поездкой… Отпуском.
— Добро пожаловать к «Золотым воротам»! Давайте прогуляемся и побеседуем. Я могу показать вам место, откуда открывается лучший вид во всем штате.
Они пошли по тропинке, которая, петляя и извиваясь, вывела их на цементную смотровую площадку над Тихим океаном.
Вейл остановилась, чтобы в полной мере насладиться панорамой — от сверкающих бело-серых небоскребов Сан-Франциско до стайки катеров, которые тянулись к причалу. Над всем этим великолепием нависал гигантский оранжево-красный мост. Неправдоподобно большой, он словно бы вырастал из обнаженного пласта горной породы и заключал в объятия весь залив, заканчиваясь где-то на дальнем берегу Сан-Франциско. Под мостом медленно проплывал грузовой корабль, оставляя за собой две параллельные ленты кружев из пены.
Не дойдя половины пути до вершины башни «Северное ар-деко», они взирали на запруженную машинами дорогу.
Вейл посмотрела на Фридберга, меланхолично посасывающего сигарету. Холодный ветер овевал его лицо.
— Потрясающий вид! Я никогда не стояла над мостом и не смотрела на него с высоты. Такой… яркий, необычный цвет. Хотя золотым я бы его не назвала.
Фридберг сделал глубокую затяжку и выпустил дым краешком рта. Пойманный ветром, дым окутал его шею, как шарф.
— «Золотые ворота» — это устье внизу, вход в залив из Тихого океана. Цвет этот называется «международный оранжевый», что бы сие ни значило. С тысяча девятьсот тридцать седьмого года его перекрашивали только один раз. И знаете, сколько на это ушло времени? — Он взглянул на Диксон. — Вы же местная жительница.
— Понятия не имею, — пожала плечами Диксон.
— Двадцать семь лет.
Вейл кивнула.
— Гарантированная занятость. И прекрасный вид.
— Теперь они наняли армию из тридцати восьми маляров, просто чтобы навести внешний лоск. Все из-за соленого ветра… Он разъедает металл.
— Вы много знаете об этом мосте, — отметила Вейл.
— У меня один приятель «служит» в этой армии. — Он сокрушенно покачал головой. — Марти говорит, что в ветреный день эта штуковина раскачивается с амплитудой двадцать семь футов. В обе стороны. А дорога, перегруженная транспортом, может проседать примерно на десять футов…