Умер плющ, что летом обвивал стены, замер парк, и ручьи в нем онемели, но снег устилал дорожки сияющим серебром в лунном свет, ночное небо было холодным и чистым, а мороз разукрашивал лица в цвета летнего заката.
На Рождество было шумно. Из своего санатория вернулся Люпин, и вместе с Сириусом и Волчонком они были приглашены в гости к Поттер-Малфоям. Приехали Чарли и Блэйз с Биллом и всем выводком детей; Джинни-старшая, в этом году отправившая родителей встречать Рождество на Гавайи, привезла с собой Шеймуса (он считался одним из сотрудников ее детективного агентства, но все друзья Джинни прекрасно знали, что Шеймус лентяй и держится там исключительно из-за хорошего отношения к нему владелицы); приехали Фред и Джордж с близнецами-младшими, чьи родители встречали это Рождество в Министерстве. Был Ксавье; были подружки Сольвейг Мара Финниган и Нора Лонгботтом.
Грохотали пробки от шампанского, грохотал фейерверк; потом Сольвейг выкатилась практически под ноги Гарри и Драко, торжествующе размахивая каким-то диском.
— Я нашла ее! Нашла!
— Что нашла? — усмехнулся Драко. — Свою первую любовь?
— Нет! Ту самую песню!
— Какую? — удивился Драко, но Сольвейг, уже не слушая, унеслась к музыкальному центру.
— Маленький ужас моей жизни, — пробормотал Драко.
— Ты ее любишь! — улыбнулся Гарри.
— Ага, — выражение лица у Драко было таким, словно он съел фунт лимонов. — Я вообще мазохист, Поттер. Люблю тех, кто меня мучает.
И в этот момент зазвучала музыка.
Когда ты был раньше,
В глаза не мог смотреть…
Драко забыл дышать. Он не помнил этой песни. С того времени — с шестого курса — он нигде и никогда больше ее не слышал…
Ты — словно бы ангел,
И кожа — моя смерть…
— О Боже… — произнес Гарри, как-то неуверенно улыбаясь.
— Что? — тихо спросил Драко. Гарри смотрел на него в страшном смущении.
— Эта песня… знаешь… мне всегда казалось, что она про нас…
Пушинкою легкой
Плывешь в небесах…
Ты так невозможен…
— Давай потанцуем, а?
— О… — Драко смотрел на Гарри. — Давай…
Хотел бы я тоже…
Но кто я — червь…
Кто я — странность…
Что мне, на фиг, надо здесь?!
Я не отсюда…
— Да… — почти неслышно произнес Гарри. — Все про меня…
— Про тебя… — шепотом согласился Драко.
В центре зала Сольвейг скользила под гибкую неуловимую музыку, похожая на грациозную лебедь…
Я наплевал на боль,
Хочу, чуть дыша,
Чтоб такое же тело,
Такая душа…
— Ты так невозможен, — прошептал Гарри, склонившись к самому уху Драко. — Я когда-нибудь буду тебя достоин?
Драко вскинул на Гарри изумленные глаза.
— Я?!
И вот она уходит прочь…
И вот она…
Прочь, прочь, прочь…
— Проооооооочь! — вдруг отчаянно взвыла-вскричала Сольвейг и завертелась бешеным волчком; а над ней взорвались хлопушки, и сверкающие конфетти рассыпались вокруг девочки как хлопья снега.