— Какой еще Адонис? — Боже правый, неужели это его голос? Он и не подозревал, что способен говорить таким сварливым тоном.
— С лицом ангела, — подсказала она. — И манерами быка.
Джеймс кивнул, чувствуя себя намного лучше.
— Фелпорт.
— Кто?
— Сэр Бертрам Фелпорт.
— А-а! Тот самый, который склонен к выпивке?
— Совершенно верно.
— Откуда вы их всех знаете?
— Я же говорил, что мне приходилось вращаться в светских кругах.
— Если вы так близко знакомы с этими людьми, почему бы вам не поздороваться с ними?
Это был хороший вопрос, на который Джеймс приготовил достойный ответ:
— И позволить им увидеть, как низко я пал? Ни в коем случае.
Элизабет вздохнула. Она как никто понимала его чувства. Ей пришлось пройти через деревенское шушуканье, указующие пальцы и хихиканье за спиной. Каждое воскресенье она приводила свою семью в церковь и, вытянувшись в струнку, сидела на скамье с таким видом, словно по собственному желанию вырядила своих младшеньких в вышедшие из моды платья и заштопанные на коленях бриджи.
— У нас с вами много общего, — мягко сказала она.
В его глазах мелькнуло странное выражение, похожее на боль или, возможно, стыд. Элизабет поняла, что нужно срочно уходить, потому что единственное, чего ей хотелось, так это обвить его руками и утешить — как будто такая хрупкая женщина, как она, может заслонить сильного, крупного мужчину от всех тревог и забот.
Что очень глупо с ее стороны. Он не нуждается в ней.
Надо бы и ей перестать нуждаться в нем. На данном этапе ее жизни это непозволительная роскошь.
— Я ухожу, — поспешно бросила Элизабет, ужаснувшись хрипловатому звучанию собственного голоса. Протискиваясь мимо него, она задела плечом его руку и вздрогнула. На какую-то долю секунды ей показалось, что Джеймс остановит ее. Она чувствовала его колебания, уловила движение руки, но в конечном итоге он только спросил:
— Увидимся в понедельник?
Она торопливо кивнула и вышла.
* * *
В течение нескольких минут Джеймс продолжал смотреть на дверь. Запах Элизабет все еще витал в воздухе — легкая смесь клубники и мыла. Невинное сочетание, но вполне достаточное, чтобы его тело пребывало в напряжении, томясь от желания ощутить ее в своих объятиях.
В объятиях, как же! Кого он пытается обмануть? Он хотел почувствовать ее под собой, над собой и вокруг себя.
Он желал ее, и точка.
Что, черт побери, ему делать со всем этим?
Джеймс уже распорядился выслать банковский чек на ее имя — разумеется, анонимный. В противном случае Элизабет его просто не примет. Он надеялся, что тем самым положит конец всей чепухе относительно ее брака с первым же солидным — в смысле кошелька — мужчиной, которого она сумеет окрутить.