Жаль, у него нет мешка денег.
— Здорово! — воскликнула Сьюзен, хлопая в ладоши от возбуждения. — Тебе всего лишь надо влюбить его в себя.
Элизабет выложила яичницу со сковороды.
— А что потом? Сьюзен, он всего лишь управляющий. У него никогда не хватит денег, чтобы послать Лукаса в Итон.
— Глупая, ты же не собираешься выходить за него замуж! Просто попрактикуешься на нем.
— Это звучит довольно цинично, — заметила Элизабет, нахмурившись.
— Что же делать, если больше не на ком испытать твои чары? А теперь слушай внимательно. Я отобрала несколько правил, с которых можно начать.
— Правил? Я думала, это эдикты.
— Эдикты, правила — какая разница? Так вот…
— Джейн! Лукас! — позвала Элизабет. — Завтрак готов.
— Так вот, мы можем начать с эдиктов два, три и пять.
— А чем плох четвертый?
Сьюзен покраснела:
— А, этот… В нем сказано, что нужно одеваться по последней моде.
Элизабет чудом сдержала себя, чтобы не залепить в нее яичницей.
— Вообще-то, — нахмурилась Сьюзен, — возможно, ты захочешь начать сразу с номера восемь.
Элизабет знала, что лучше промолчать, но какой-то азартный бесенок внутри заставил спросить:
— А о чем он?
Сьюзен прочитала:
— Ваши чары могут оказаться бессильны.
— Мои чары могут оказаться бессильны? Почему это мои… Вот черт!
— Я думаю, — сказала Сьюзен до противного ласковым тоном, — это, в частности, означает, что не следует размахивать руками, если не хочешь заехать ими по столу.
Если бы взглядом можно было убить, Сьюзен давно бы грохнулась, истекая кровью через сквозное отверстие во лбу.
Вместо этого она гордо вздернула нос.
— Я всего лишь сказала правду, — заявила она.
Продолжая сверлить сестру свирепым взглядом, Элизабет сосала тыльную сторону ладони, как будто могла облегчить боль, прижав ушибленное место ко рту.
— Джейн! Лукас! — снова позвала она, на сей раз перейдя на крик. — Поторопитесь! Завтрак остывает!
Джейн влетела в кухню и уселась за стол. Семья Хочкисов давно уже не устраивала утренних трапез в столовой, предпочитая завтракать в кухне. К тому же зимой все старались держаться поближе к плите. Ну а к лету это вошло в привычку.
Элизабет улыбнулась младшей сестренке:
— Какая-то ты сегодня растрепанная, Джейн.
— Это потому, что кое-кто заперся в моей комнате ночью, — заявила Джейн, устремив обличающий взгляд на Сьюзен. — Мне даже причесаться было нечем.
— Могла бы воспользоваться щеткой Лиззи, — огрызнулась та.
— А мне больше нравится моя щетка! — выпалила в ответ Джейн. — Она серебряная.
«Подделка под серебро, — кисло подумала Элизабет, — иначе пришлось бы ее тоже продать».