– Помнится, в предгорьях Альп кто-то мечтал о «Гиннессе», – сказал он, вставая. – Сейчас достану из холодильника. И ты испытаешь… Как это ты говорил тогда? Глубокое и всеобъемлющее счастье?
– Не знаю, – сказал Игорь серьезно. – Меня тут насчет счастья просветили, и что-то мне на эту тему больше шутить не хочется.
Вестгейт принес ему запотевшую бутылку и пивной стакан, и примерно с минуту Игорю было не до разговоров. Потом он утер с губ пену и сказал:
– Ты живой?
Вестгейт невоспитанно раздавил окурок в пепельнице.
– Черт его знает, – признался он. – Я пока еще не привык к своему новому состоянию. Да и к новому статусу мне еще адаптироваться очень долго придется. Но в целом – да. Я живой. Только иногда мне кажется, что это какой-то другой я.
– Что там про новый статус? – не понял Игорь.
– А я теперь политэмигрант, – небрежно сообщил Вестгейт.
Некоторое время Игорь пытался осмыслить эту информацию, но задача оказалась ему не по зубам.
– И куда же ты эмигрировал? – спросил он.
– На историческую родину, балда!
– С ума сошел? – не поверил Игорь.
– Выперли меня, – сказал Вестгейт. – Хотели с конфискацией имущества, но такового за мной не числится. Успел мой адвокат подсуетиться. Между прочим, я тебе еще вчера обзвонился, а у тебя что-то с телефоном…
– Как обычно, – сказал Игорь. – Разомкнул контакты, и все дела.
– Ты же говорил, технологический брак…
– Не-а.
Вестгейт захохотал.
– Я вот чего не понял, – сказал Игорь. – Как же ты дальше будешь?..
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Вестгейт. – Мы теперь, братишка, два сапога пара. Заперты в России, как тараканы в банке. Недели через две-три напряжение рассосется, границы откроются, и добропорядочные граждане снова начнут ездить по миру. А вот мы с тобой застряли тут надолго. Если не навсегда.
– Кто это сказал? – воинственно расправил плечи Игорь.
– Да все так говорят. Мы с тобой попали во все списки нежелательных элементов, которые только существуют в мире. Куда бы мы ни высунулись, нас будут отлавливать и вышибать обратно. В нежные объятия of Mother Russia.
– Что-то ты, брат, не особенно переживаешь по этому поводу. Или я ошибаюсь?
– Я же говорю – возможно, перед тобой не я, – объяснил Вестгейт. – Сам удивляюсь. Хотя… Я, может, всю жизнь только и жду возможности начать эту самую жизнь заново. С чистого листа.
– Как же я рад тебя видеть! – выпалил Игорь. Он пошарил в карманах халата, нашел резинку и собрал волосы в хвост. Поднялся и отправился на кухню за пивом.
– Первым делом, – мечтательно сказал в потолок Вестгейт, – перестану стричься. И никогда больше не надену галстук.