Тигр, тигр! Жар очей,
Грозный царь лесных ночей,
Чьей бессмертною рукой
Страшный облик создан твой?
Поджав губы, она покачала головой.
– Странные эти современные поэты. – Еще раз покачав головой, она вернулась к чтению.
Внезапно ее занятие прервал глухой стук. Белл затаила дыхание. Что такое?
Стук повторился.
Несомненно, он раздавался за окном. Охваченная ужасом, Белл выскользнула из постели, бросилась на "пол и на четвереньках подползла к туалетному столику. Быстро взглянув в сторону окна, она схватила оловянный подсвечник, который Эмма подарила ей на день рождения.
По-прежнему пригибаясь к полу, Белл бросилась к окну. Стараясь укрыться от взгляда непрошеного гостя, она забралась в кресло, приставленное к стене рядом с окном, и, дрожа от страха, замерла в ожидании.
Окно скрипнуло и начало приоткрываться. За подоконник схватилась рука в черной перчатке.
Белл затаила дыхание.
Вторая рука Появилась рядом с первой, а затем сильное тело бесшумно перемахнуло через подоконник и опустилось на пол.
Белл подняла подсвечник, целясь в голову незнакомца, когда тот внезапно обернулся и уставился на нее.
– Боже милостивый! Вы хотите меня убить?
– Так это вы, Джон?!
– Что вы здесь делаете? – ужаснулась Белл.
– Будьте любезны положить эту штуку на место!
Белл наконец опустила тяжелый подсвечник и протянула Джону руку. Он выпрямился.
– Что вы здесь делаете? – повторила она, чувствуя, как странно забилось ее сердце при виде Джона в ее спальне.
– Разве не ясно?
С равным успехом он мог появиться тут, чтобы похитить ее и увезти в горы, или же соблазнить ее, или просто поприветствовать, не дожидаясь утра.
– Нет, не ясно, – заявила Белл.
– А вы понимаете, что за последнюю неделю я четыре раза видел вас в обществе Персефоны, и дважды – с моим братом, один раз – с этим надоедливым Данфордом и трижды – на званых вечерах, где мне позволялось беседовать с вами лишь в присутствии дам не моложе шестидесяти лет?
Белл ответила ему улыбкой.
– Но нам удавалось некоторое время проводить вдвоем, когда вы приходили с визитами.
– Я не считаю проведенными наедине минуты, когда мне приходится опасаться вторжения мисс Лимоны.
Выражение его лица стало таким капризным, что Белл легко представила себе Джона восьмилетним мальчуганом, топающим ножкой об пол от ужасающей несправедливости.
– Полно, – усмехнулась она. – Персефона – не самая худшая из компаньонок.
– Может быть, но это не мешает ей каждый раз врываться в комнату в самый неподходящий момент. Я уже просто боюсь поцеловать вас.
– Что-то я не заметила, чтобы эти опасения повлияли на частоту ваших поцелуев.