– Прошу прощения, – резко произнес он вслух. – Я ни в коем случае не хотел смутить вас. Просто обычно юные леди не навещают холостяков без сопровождения.
Белл улыбнулась – почему-то это извинение избавило ее от неловкости.
– По-видимому, я – исключение из правил.
В этом Джон не сомневался ни на минуту. Заметив насмешливый огонек в глазах Белл, он задумался, не явилась ли она сюда, чтобы намеренно помучить его.
– И кроме того, – заметила Белл, – вас вряд ли можно назвать ревностным сторонником приличий.
– Насчет меня вы не ошиблись, – парировал Джон, – но большинство юных леди соблюдают приличия.
Слуга принес кофе и чай, и Белл взяла на себя обязанности хозяйки. Она протянула Джону чашку кофе и принялась наливать себе чай.
– Вы, должно быть, выросли в здешних местах? – поинтересовалась Белл.
– Нет.
– Тогда откуда же вы родом?
– Из Шропшира.
– Как чудесно!
Джон фыркнул. Слегка приподняв брови, Белл продолжила:
– А я выросла в Лондоне.
– Как чудесно!
Белл поджала губы, услышав эту пародию на собственный возглас.
– Разумеется, в Суссексе у нас есть поместье, но я привыкла считать домом Лондон.
– Как я вам сочувствую!
Джон подхватил с блюда лепешку и щедро намазал ее земляничным джемом.
– Разве вам не нравится Лондон?
– Не особенно.
– Вот как? – Белл задумалась, что еще можно ответить на столь уклончивое замечание. Прошла целая минута, прежде чем она заметила, что Джон не спускает с нее насмешливого взгляда. – Ну что же, – наконец произнесла она, – вижу, вчера вы мне не солгали.
Это замечание заставило Джона вопросительно вскинуть брови.
– Вам и впрямь недостает умения вести светские беседы.
В ответ он только рассмеялся.
Белл вспомнила вчерашний разговор. Они беседовали о Шекспире, слегка поддразнивая друг друга. И тогда это доставило ей даже несколько приятных минут.
Вчера он вел себя иначе, почти по-мальчишески, до тех пор, пока вновь не ушел в свою раковину. Белл догадывалась, что в прошлом у него были тяжелые переживания, но не считала это оправданием его грубости по отношению к ней. Тем более, что интуитивно она почувствовала нечто особенное в этом человеке – чистое, светлое, честное. И требовалось лишь, чтобы кто-то в это поверил и напомнил ему об этом. Белл была намерена подружиться с ним, несмотря на все препятствия, которые Джон воздвигал на ее пути. Скрестив руки на груди, она заметила:
– Если желаете, можете и дальше придерживаться этого надменного тона, но вы не можете не признать, что я вам нравлюсь, – храбро направила разговор Белл, не забывая, однако, об осторожности.
Рука Джона дрогнула, чашка громко стукнула о блюдечко.