Наконец, японец заявил, что хочет отблагодарить Мишку за компанию, которую тот ему составил — а по-сему, просит его подняться вместе с ним в его номер. Мишка повиновался — и уже через несколько минут в интуристовском «люксе» сияющий до ушей самурай вручал Мишке подарки: маленький кассетный магнитофон «SONY» и фотоаппарат — тоже «SONY» — а также кроссовки, джинсы, какие-то футболки, какую-то совершенно немыслимую, невероятную спортивную сумку, в которую сам же всё это добро укладывал…
«Ишь, щедрый какой! — думал Мишка, — хороший он мужик, этот Япона Мать! Надо и ему что-нибудь подарить — на память. Но что?…»
И тут Барсуков вспомнил о знамени! И вновь в голове у него перегорел какой-то предохранитель, и щёлкнуло какое-то колёсико: «Какого чёрта, в конце концов?! — мелькнуло в его голове, — таскаю его, таскаю!… НАДОЕЛО!» — и, ни слова ни говоря, Мишка взял в свои сильные руки злополучное знамя, развернул его — и аккуратными рывками стал отрывать его от древка. Крепившие знамя гвОздики тихо роняли шляпки на пол гостиничного номера…
- Вот! Презент! — выпалил Мишка, протягивая японцу снятое с древка знамя, — и вот ещё! — на этих словах он стянул с древка копьевидное навершье, — совьет флэг! Сувенир! На память!…
Восторгу японца не было предела — и восторг вылился в продолжение банкета, но уже не в баре, а прямо в гостиничном номере. Как Мишка в тот день домой добрался, он совершенно не помнил. Вроде бы, на такси с японцем ехали…
…В понедельник, когда Барсуков пришёл на занятия, о знамени его никто не спросил: решили, что, само собой, Мишка, как надёжный и проверенный товарищ, после демонстрации сдал знамя коменде. А ближе к концу лекций его разыскала та самая красотка… Да, та самая:
- Миша! Ты — вандал! — восторженно шептала она, глядя на Барсукова влюблёнными глазами, — ты варвар! У меня такого никогда не было! Было клёво! — и, вдруг совсем понизив голос, прошептала: — а давай в пятницу — опять? И — опять на знамени, а?…
- Кто она такая? — спросил Мишка у кого-то из однокурсников, когда девушка, наконец, добилась от него обещания повторить их встречу, и, радостная, убежала.
- Да ты что, знаменосец? — удивился однокурсник, — разве не знаешь её? Это же Майя N, дочь проректора по науке!…
В тишине институтского коридора раздался глухой щелчок: это опустилась и отвисла барсуковская челюсть.