— Я знать, знать это! — пророкотал смаф. — Владыка прислать нас, проводить вас его дворец.
— А мы что, сами дорогу не найдём? — притворно удивился северянин.
— Владыка боиться за пленник, — пояснил смаф, ткнув толсым, морщинистым, как у птицы, пальцем в сторону Рина. А сам, с нескрываемым сожалением, проводил взглядом перстень, опять скрывшийся запазухой у Роздлида.
Хлюты и снорги беспокойно переминались с ноги на ногу и не опускали оружия. Рин чувствовал, что всё это неспроста и не верил ни единому слову этого чудовища. Судя по всему, не поверили ему и северяне, ибо все они спрятались за щитами, выставив вперёд мечи. Даже оба волшебника поспешили сотворить какие-то заклинания: между северянами и обитателями болот вдруг возникла дрожащяя стена воздуха.
— Огба! — то ли выругался, то ли возмутился смаф, попятившись от этой призрачной стены и указывая на неё. — Зачем это?
— Владыка болот велел мне никому не доверять. Вот я и выполняю это его распоряжение! — самоуверенно улыбнулся Роздлид, демонстративно вытаскивая из ножен меч.
— Ты обидеть меня! — сокрушённо покачал головой смаф. — Ты- злой и нехорош!
Морда смафа покрылась тёмными пятнами, а шея вздулась. Он отвернулся и шагнул прочь в темноту. Едва его безобразно толстая фигура скрылась в болотной тьме, как тот час же, оттуда, с визгом вылетело щуплое тело хлюта и с размаху врезалось в воздушную стену. Раздался отчётливый, булькающий звук, и хлют, безобразным, зеленовато-синим пятном растёкся перед лицами взрогнувших северян.
— Огба! — пророкотало откуда-то из темноты. — Ты будеть жалеть об это, северин!
— Смотри, не лопни от злости, жабья морда! — насмешливо ответствовал Роздлид.
Между тем лошади опять забеспокоились, а через секунду и вовсе, словно обезумели: стали громко ржать, брыкаться и метаться по тесному пятачку, едва не сбивая с ног людей.
— У-у-у-урр-р-р! — донеслось откуда-то совсем близко. — У-у-у-урр-р-р!
— Фарбр! — в ужасе отшатнулся Роздлид.
— Дракон! Болотный дракон! — в страшном испуге зашептали северяне, непроизвольно сбиваясь в ещё более тесную кучку. Фарбр, на самом деле, драконом не был, и даже, вообще, не имел к драконьему племени никакого отношения. Но как уж здесь, на севере, повелось испокон веков, величать это громадное и злобное животное драконом, так уже теперь никому изменить это было бы не под силу. Да и зачем? Что фарбр, что болотный дракон — не всё ли равно? Тем более, что нрав у него, и в правду, был, как у наихудших представителей многообразного драконьего рода.
Огромное животное, словно бы вдруг оживший двухэтажный дом, с глазами, мерцающими бледно-зелёным светом и размером со слуховые окошки, тяжело переваливаясь на мощных лапах и волоча по грязи необъятное брюхо и длинный, гребенчатый хвост с массивной пластинчатой булавой на конце, медленно приближалось.