- Выбрось, - велел отец и, словно опасаясь, что я не подчинюсь этому приказу, сам подошел к окну...
...а после велел принести ларец с камнями и долго, придирчиво выбирал достойный.
Ерхо Ину знал, как оскорбить подарком.
И сейчас, глядя вслед Олли, усмехался да бороду поглаживал.
- Завтра, - Тридуба, наконец, соизволил заговорить со мной. Он сидел на коне, подпирая рукой бок, и знакомая плеть ласкала конскую шкуру. Жеребец прял ушами, косил на плеть, на меня, грыз удила и клочья белой пены падали на траву. - Завтра ты станешь женой этого пса...
Отец бросил поводья конюшему и спешился, не дожидаясь, пока скамеечку поднесут.
- Идем.
У его шатра костер горел ярко. И слуга тотчас подал чашу с горячим медом, которую отец осушил одним глотком. Он вытер усы, крякнул и, глянув на небо, повторил:
- Уже завтра...
Под пологом его шатра царил сумрак, с которым не справлялись восковые свечи.
- Помоги, - он повернулся ко мне и молча стоял, пока я боролась с фибулой. Застежка была тугой, а пальцы неуклюжими. Но в кои-то веки отец не проявлял недовольства моей медлительностью. Но вот что-то щелкнуло, и золотой медведь выпустил плотную ткань. Я успела подхватить плащ прежде, чем он коснулся ковра.
- Туда положи, - отец указал на легкий дорожный сундук. - И сядь. Слушай.
Он смерил меня внимательным взглядом, упер рукоять плети в широкий свой подбородок, и стало казаться, что из темной его бороды выглядывает гадючий хвост. Я не смела отвести взгляд. Отец вертел рукоять, ременный хвост шевелился, и гадюка грозилась выпасть из волосяного гнезда бороды.
- Завтра ты войдешь в храм. Я хорошо заплатил жрицам. Обряд будет проведен по всем правилам, - Ерхо Ину говорил медленно, выверяя каждое слово. - Он и вправду получит мою дочь...
- Да, отец.
Мой ответ не требовался. Но молчание его разозлило бы.
- Вы проведете вместе ночь. А утром...
...утром Черный Янгар узнает, что ему подсунули не ту невесту. Вот только разорвать узы, наложенные жрицами Кеннике, будет невозможно.
- Утром ты передашь ему, что Ерхо Ину не прощает обид. И не боится псов. Даже бешеных.
Для чего?
Янгхаар Каапо и так будет вне себя от гнева...
- Передашь, - рукоять плети уперлась в шею. - Ты ведь послушная дочь. И все сделаешь правильно.
Его улыбка была такой ласковой, что я кивнула.
Передам... возможно.
Если доживу до утра.
Олли возвращается ближе к полуночи и с поклоном протягивает отцу резной сундук, доверху наполненный топазами. Но Ерхо Ину не удивить камням, он зачерпывает горсть, разглядывает, а затем бросает камни в заросли бересклета.