- Не в безопасности дело, мальчик мой. Они пришли к кёнигу просить за отца. И если просить станет Пиркко, то кёниг, быть может, и послушает...
Кейсо зачерпнул горсть орешков, но есть не стал, высыпал в чашу по одному.
- И что? - Янгхаар не понимал причин беспокойства. - Ты же сам говорил, что кёниг желает прекратить войну. И какая разница...
- Большая. Порой женщина красотой и словом может добиться большего, чем мужчины силой и сталью. Ину тебя ненавидят. И если Пиркко сумеет добраться до сердца кёнига... малыш, с этим врагом ты не справишься.
- Почему? - Янгхаар даже обидеться не сумел.
Враг?
Глупость враждовать с женщиной.
- Слишком наивен, - со вздохом сказал Кейсо.
Он замолчал, думая о своем. Молчал и Янгар, пытаясь понять, чем же сумеет повредить ему Пиркко-птичка. Сердце кёнига?
Оно такое же жирное и ленивое, как сам Вилхо.
И в этом сердце время от времени рождаются чувства к женщинам, которых при дворе множество. Но чувства эти слабы и длятся недолго.
Вилхо чересчур любит себя, чтобы любить еще кого-то.
Олли лежал на циновке, подтянув колени к груди. Он больше не плакал, но лишь дышал судорожно. Вздымались и опадали бока, словно у загнанной лошади. И нить слюны сползала по щеке. Пальцы вцепились в ременную петлю ошейника. А взгляд и вовсе был безумен.
Присев рядом с врагом, Янгар коснулся коротких волос и сказал:
- Ты зря отказываешься от еды.
Олли словно не услышал. Только дыхание замедлилось.
- Если ты не будешь есть, то умрешь.
- И что? - голос Олли был слаб.
- Ничего. Но тогда ты не сможешь убить меня.
Янгар сел и вытащил из-за пояса флягу. Прижав ее к губам Олли, он заставил сделать глоток. Крепкая перцовая настойка обожгла рот, и Олли закашлялся.
- Ты думаешь, что лишился всего, - фляга легла в руку Олли, и пальцы сжались, проминая металл.
- Разве нет?
Он все же повернулся.
Мутный взгляд. Больной.
- Просто у тебя слишком много всего было, - Янгар подпер подбородок кулаком.
- А у тебя?
Олли встал на четвереньки и потряс головой, точно надеясь избавиться от пут сна.
- У меня... у меня когда-то не было ничего, кроме жизни и ошейника. Железного, - Янгар провел рукой по шее. Порой ему казалось, что на ней остался след. Он ведь долго не сходил - красная намозоленная полоса, которая людям знающим сама за себя говорила.
- Ты раб, - с непонятным удовлетворением произнес сын Ину.
- Был. Но однажды я перерезал хозяину горло... не смотри так. Он был сволочью и заслужил. Жаль, что умер медленно.
...в своих снах, тех, которые появлялись до побега, Янгар убивал хозяина медленно. И тот, захлебываясь кровью, скулил. И вымаливал пощаду.